А ведь стоит продолжать их описывать...
1.
чёрноеЭтим сновидением я сидел на крыше. Ночью. Вокруг, на крышах соседних зданий, были какие-то силуэты. Размытые, чёрные. На одну из дальних крыш вышла девушка. Её, в отличие от силуэтов, было видно отчётливо. Я лёг и притаился, словно боясь чего-то. А девушка стала неестественно дёргать конечностями и делать шаги к краю, - медленно и неуверенно, будто делала это против собственной воли. Дошла, подёргалась, словно совершая какой-то ненормальный, сумасшедший ритуал в танце, затем стремительно полетела вниз.
В тусклом свете фонарей я видел, как припозднившаяся группа подростков метнулась к телу, грудой лежащему на асфальте. Разглядев его, одна девочка с диким визгом ринулась прочь. Другую вырвало. Парни отшатнулись и молча разбежались кто куда.
Я пригляделся и увидел, что изломанное тело подняло голову и стало неестественно разевать рот. Из него лилась какая-то тёмная жидкость, очевидно кровь. Конечности снова затряслись, но на этот раз движения были неосознанными конвульсиями. Вокруг неё растекалась кровь и ещё какое-то отвратительное месиво из-под живота.
Сон был слишком детальным и реалистичным.
Фигуры на крышах вокруг не шевелились и глазели. Одна из них, близкая ко мне, вдруг повернулась в мою сторону. Я припал к крыше, как запуганный зверь, и стал медленно отползать от края.
Затем проснулся.
2.
зелёное, коричневое, серо-голубоеПрекрасный солнечный день, трава и цветы. Рядом живописные обломки горной породы и глянцевое волнующееся лазурное море. Лёгкий ветер.
Очень высокая черноволосая девушка в совсем лёгком белом платье склонилась над малюткой, сидящей в цветах. Та смотрела на мать, вовсю распахнув огромные чистые глазки, и совала в рот ещё неокрепшие неловкие пальчики.
Девушка тепло улыбалась, приласкала дочь и протянула ей цветок белого мака. Раздался детский смех.
Рядом фыркает гнедая лошадь, топчется и косится на чаек.
Девушка успокоила её, приласкав, и стала петь. Голос был прекрасен, как у мифических сирен. Затем вскакивает она на гнедую, и лошадь полугалопом нарезает круги. Малютка радостно смеётся, девушка продолжает петь.
Сон вдруг меняется. Резко становится пасмурно, солнца не видно за цельным пластом туч, укрывающим сплошь всё небо. Ветер крепчал, волны бушуют, неистово бьются о берег, рассыпаются градом капель, падая на редкую тусклую траву, скользкие камни, лежащий в них и изрядно подгнивший детский трупик. И женщину, похожую на скелет, обтянутый кожей.
Длинные чёрные волосы сбились и спутались, платья не было. Голая, она возилась всем телом по вздувшейся и обмякшей липкой массе, некогда бывшей лошадью. Женщина не открывала глаз, на её обтянутом тонкой кожей черепе было подобие блаженной полуулыбки. Перед смертью она видела сон наяву, в котором была счастлива, слышала смех мёртвого ребёнка, елозила на теле кобылки, пачкая себя ошмётками биомассы, думая, что едет верхом
и продолжала петь.
3.
50 оттенков красного, холераВпервые за долгое время решил поспать подольше.
Как только уснул, - начал сниться сон. Довольно яркий и реалистичный по ощущениям.
Подобных по атмосфере снов не было давно.
Словно мы укрылись в каком-то здании, - группка выживших людей. За стенами бродили странные опасные существа, от проникновения которых мы устанавливали специальные приспособления на внешнюю сторону и внутрь стен.
Порой устройства ломались и возникала брешь, куда ломились эти чудовища. С ними было относительно легко справиться, хоть и несколько проблемно.
Но от других существ не могла помочь ни одна установка. Визуально их было почти не отличить от людей. Возможно, это и были люди, но, очень мягко говоря, более кровожадные и физически развитые. Всё их тело покрывала заметная сеточка неестественно вздувшихся вен. Эти люди могли бежать быстрее и дольше, прыгать на нереальные расстояния, запросто сдавить в ладони камень, к примеру, а также бегом, по инерции, взбираться по стенам.
Если мы замечали их рядом со стенами - прятались. В надежде, что они нас не найдут.
К слову, как в самом дешёвом кинце про зомбяр, если ты был укушен такой хернёй, но чудом не помер - то становился таким же. Тем не менее, "обращённые" обычно всё равно были слабее этих существ.
Ну и как-никак могли контролировать свою эту ненормальную жажду убивать.
И вот в этом грёбанном сне к нам пробралась парочка таких "обращённых". Какая-то белокурая девушка с неестественно голубыми глазками и широкоплечий тёмнокожий парень. Предупреждали, что к нам идут. Уверяли, что хотят помочь. Наши не верили и готовились от этой парочки как-то мало-мальски отбиваться. И тут начинается самое "весёлое".
Влетают эти полулюди, немного, - существ пять. И начинают убивать, голыми руками сворачивая головы и вспарывая животы. Один из них подлетает ко мне. Сон был очень яркий, так что я физически ощутил скачок адреналина в крови. То ли пытаюсь ободрить себя, то ли в слабой надежде слегка отпугнуть противника, я закричал в голос и кинулся на него. А эта тварь и глазом не моргнув вонзает руку под рёбра, словно нож в масло, и выворачивает всё моё нутро в прямом смысле.
Ухыляясь, другой рукой выкалывает мои глаза.
Боевой клич переходит в вопль от боли. И я просыпаюсь.
Нет, не в реальности. Я "просыпаюсь" во сне, прихожу в себя в тот самый момент, когда собралась вся группка выживших, а перед ними стояла парочка "обращённых", убеждая, что по нашу душу уже идут.
На этот раз я, чуть ли не в истерике, убеждаю товарищей им поверить. Но объяснения заняли слишком много времени и мы ничего не успеваем сделать. Кинулись врассыпную, но эти твари всё равно настигали одного за другим. Я видел, как белокурая и тёмнокожий взяли на себя двоих, но на долго их не хватило. Девочке легко оторвали голову. Тёмнокожему переломали конечности, скрутив их, как жгуты.
И снова ко мне подлетает одна и та же тварь. Я рьяно вырываюсь, но мой позвоночник ломают пополам.
Просыпаюсь. Снова. Там же.
Снова пытаюсь спастись сам и спасти других.
Снова умираю. От той же самой твари с той же самой ухмылкой.
Боль во сне ощущалась довольно явственно. И каждый раз перед смертью я ощущал всё пуще нарастающую панику.
И делал всё возможное, чтобы не умереть в следующий раз.
С каждым "пробуждением" я заходил всё дальше. Узнавал окружающих меня людей с самых разных сторон. И каждый раз принимать смерть становилось всё больнее. Не только физически.
В этом есть особый смысл. Видеть, что люди, к которым ты испытываешь симпатию, - это ничто иное как куски мяса, налитые кровью и обтянутые кожей. Своими глазами видеть как то, что минуту назад было личностью, являет собой теперь отвратительное месиво, мясной фарш.
А потом, испытывая жуткую боль и захлёбываясь кровью, ты осознаёшь, что и сам - всего лишь биомасса.
И "умирал" я так не один десяток раз.
В одном из таких пробуждений мы разбились по два-три человека и пытались укрыться как можно глубже в здании. Под ним было что-то вроде бункера, целого лабиринта из ходов, кроме нас никому не известных; туда-то мы и устремились. На мою троицу напало одно из тех существ. Уже другое, не то, что убивало меня до этого каждый раз. Оно меня цапнуло и не слабо приложило об стену, принявшись терзать других. А после "трапезы", напрочь забыв о моём существовании, кинулось в темноту длинного коридора.
Я провалялся так минуты две-три. В глазах двоилось. Пытаюсь встать и, опираясь на стену, почти ползком двигаюсь следом за тварью.
Вскоре головокружение, тошнота и боль проходят. Я начинаю нормально идти. Выхожу из коридора в какой-то зал. Усеянный телами. Точнее тем, что от этих тел оставалось.
Посреди всего этого кровавого антуража восседал "на кортах" тот самый. Мой извечный убийца. С этой нелепой ухмылкой на лице. В своих руках он снова держал голову белокурой. Не отрывая от меня взгляда, он демонстративно припал своими губами к губам девочки. И, чёрт бы его побрал, вырвал зубами её язык.
Я рванул. Вцепился в эту суку. С большим усилием выкручиваясь от заломов и ударов, я пытался наносить удары сам. После того, как у меня впервые получилось задеть его, я почувствовал настоящий прилив. И стал прямо рвать эту тварь.
Я сломал ему руки. Свернул шею. А его голову стал долбить об пол. Долбить и долбить. Пока не вытекли мозги. Пока не раскрошились кости. Пока вместо головы не осталась бесформенная кучка из кожи, волос, обломков костей и какой-то дурно пахнущей органики.
Но даже в таком состоянии
эта тварь продолжала подрагивать сломанными конечностями.
Я, одновременно и в ужасе, и с наслаждением, истерически хохоча, смотрел как эта хуйня с лоскутом вместо черепа возится в собственной крови, мозгах, дерьме и органах.
И походу слишком увлёкся наблюдением, ибо совершенно не заметил, как сзади ко мне подобралась ещё одна тварюга.
Которая недолго думая свернула голову смеющемуся мне.
Вот тут я и проснулся по-настоящему.
P.S. Спал я не более 6-ти часов, хотя, когда проснулся - первым делом посмотрел на дату: по ощущениям казалось, что сновидел более суток.
4.
бело-чёрныйЭтим сновидением я был в чужой, но, по ощущениям, своей квартире. Ночью. Стены все были белыми. Мебели очень мало. Я стоял в коридорчике, передо мной небольшая кухня в которой горел тусклый свет, слева и справа - пустые тёмные комнаты. В комнате справа было видно огромное окно, через которое виднелись силуэты зданий.
Я стоял неподвижно в коридоре и оттуда глядел в это окно. Было очень тихо. И вдруг я услышал какую-то ругань, доносившуюся до меня как раз через то окно. Крики будто откуда-то с верхних этажей, чуть правее относительно моей хаты.
Я продолжал стоять на месте и просто слушал эту ругань. Слух стал острее. Началась какая-то возня. Что-то гремело. Глухо залаяла собака и голоса становились всё злее. Снова возня, звук открывающегося окна - и до меня донеслось утробное рычание, затем перешедшее в тихий вой, удаляющийся вниз.
Мой слух обострился ещё сильнее. Он стал невероятным. Я ничего не видел, но отчётливо услышал как собака достигла асфальта, как в момент столкновения из неё выбивало воздух с коротким посмертным скулежом, как ломались её кости, рвалась плоть и вырывалась наружу органическая масса в виде мешанины из мяса, органов и крови.
Ругань с верхних этажей утихла сразу. Наступила полнейшая тишина. Какое-то время я всё так же неподвижно стоял, минуту или две. А потом направился к кухне. Сделал себе чай, и смотрю уже с окна кухни на двор и соседние здания. Пью неторопливо напиток из объёмной красивой кружки. И вдруг свет во всех домах, что я наблюдал из окна, стал гаснуть. Загорался и затем снова гас. Задействованы стали все окна, так что зрелище было впечатляющим, хоть и жутковатым. Я спокойно молча наблюдал за светопреставлением и невозмутимо попивал чаёк. Свет в моей кухне при этом горел всё так же ровно.
Сон продолжился. Но уже был как будто день. Летний, пасмурный и, судя по всему, очень прохладный. Казалось, вот-вот пойдёт дождь.
Мне позвонили. В трубке был какой-то шипящий голос. Он просто зачитывал мне непонятный странный текст с довольно мрачным содержанием, а затем стал медленно, отчётливо и очень настойчиво повторять: "...Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна". Я всё так же стоял у того же окна и потому стал осматривать дворик. На улице совершенно никого. Я заглянул почти в каждое окно соседних зданий, прислушиваясь к голосу.
Окна теперь были тёмные и абсолютно пустые. В одном из них я заметил белую расплывчатую фигуру, неподвижно стоящую и глазеющую прямо на меня. Я ничего не почувствовал, продолжая быть воплощением невозмутимости.
"Окна - это ключ", - прошипел мне голос и умолк.
А я проснулся.
5.
тёмно-зелёный, серый, пшеничныйВ этом сне я гулял по огромной равнине с высокой травой. Было очень пасмурно и ветрено. Я прятал руки в карманы, чтобы не мёрзли, и голову укрыл капюшоном. Помню, солнце обозначалось за тучами едва видным световым пятном. Каркало вороньё. Я неторопливо бродил мимо окрестностей заброшенной деревушки. Видел чуть поодаль брошенные домики с осыпавшейся штукатуркой и пустыми не застеклёнными окнами. Покосившиеся заборы и зарастающие дороги. Трухлявые двери, сколоченные из тонких досок, с громким скрипом то отворялись, то захлопывались под действием ветра. Скрип доносился до меня и вызывал странное волнение.
Дошёл я до железной дороги, тоже достаточно заросшей. Стал идти прямо по шпалам. Ушёл довольно далеко, относительно рядом заметил ещё какие-то домики, правда совсем никакие, почти руинные. Слышу вдруг пение позади меня. Далёкое и приглушаемое завываниями ветра. Какое-то неестественное, нечеловеческое пение, отдалённо напоминающее детское. Очень тихое, но зарывающееся прямо в мозг. Оно сквозило неистовой печалью и тоской. И было ощущение, будто поёт кто-то один, но голос как-то множится. И слышался в нём призвук, напоминающий эхо от звона стеклянных колокольчиков.
Я слегка обернулся и заметил краем глаза существо, похожее на маленькую девочку в белом платье и распущенными волосами. Босую. Кожа у неё была серого цвета. Оно медленно направлялось со стороны заброшенных домов к железной дороге.
Я не стал останавливаться и просто шёл дальше, так же неторопливо, не думая ускорять шаг. Пение стало утихать и скоро прекратилось совсем.
Шпалы вывели меня уже к заселённому пункту, видневшемуся впереди. Людей почти не было, лишь кто-то один гулял возле трассы. Оказалось, что во сне этот человек был мне другом. Мы перекинулись парой слов. Я сказал что видел поющую девочку. Парень испуганно всмотрелся в сторону, откуда я пришёл, и дрожащим голосом поведал мне, что обычно эта девочка убивает каждого, кого заметит.
Помню, я тогда обернулся и тоскливо посмотрел туда откуда явился. О смерти как-то совсем не думал, просто ещё раз хотелось услышать это пение.
6.
серо-чёрныйВ этот раз мне снилось довольно неприятное место. Крупное по площади полуразрушенное кирпичное здание этажей в пять. Внутри обломки кирпича, камни, толща пыли, какие-то доски и металлические предметы. Присутствовали обломки деревянной мебели, тумбы, ящики в которых можно было найти кучу металла, тряпьё и оружие.
Нас было немного, человек шесть. Точно помню из этих шести своего батю, лица остальных размыты. Мы прятались в этом здании неизвестно от чего или кого, передвигались очень тихо, мимо окон - ползком, налутали оружия из ящиков - огнестрелы и ножи.
Залезли мы, значит, на верхний этаж, уселись. Кто-то предложил костёр развести - холодно было, дело к ночи шло, кутались в свои тряпки как могли. Но остальные возмущенным шёпотом возразили: "Нельзя, найдут!" Сидели так долго, солнце почти зашло за горизонт. И тут слышим лай собак где-то снаружи, далеко. Мужские голоса со странным металлическим призвуком. Мощным таким призвуком. Все затаили дыхание и обратились в слух. Эти существа с собаками приближались и, кажется, псы напали на наш след.
Подрываемся и разбегаемся в стороны, - каждый уже сам за себя.
Люди (люди ли?) в военном обмундировании, с касками и масками на лицах судя по шуму ворвались в здание и стремительно поднимались по лестницам вверх.
Перестрелка.
Помню я пристрелил пса, размером, кстати, с крупного человека, а на моих глазах пристрелил пару товарищей один из этих. Погнал за мной. Я мчусь по разрушенным помещениям, руля между стенами, на адреналине пролетая над завалами кирпичей, досок и мусора. Не оглядываясь. Судя по звукам отстреляли почти всех наших, оставался я и мой батя, судя по его голосу где-то с нижних этажей.
С разгона вылетаю в окно, зацепившись за внешнюю стену. Там были какие-то выступы, по которым можно было передвигаться вдоль стены. Оттуда начинаю палить в стоящих внизу у здания солдат, их было, кажется, двое. Завалил. Двигаюсь вдоль стены дальше. Вижу батя бежит, за ним пёс. Бежали далеко, достреляться я б не смог. Пёс настигает его и начинает грызть. Кровь, крик, маты. С другой стороны из здания выбегает ещё один солдат и целится в меня. Я уже палю почти не целясь, чисто чтобы выстрелить первым, но как специально - кончились патроны.
Выстрел оттуда - и я чувствую резкую боль. В глазах темнеет, ощущаю как моё тело срывается вниз.
Просыпаюсь.
7.
чёрно-зелёныйСнилось мне, что я мальчишка лет 12. Тощий как ветка. Что странно, во сне я видел посёлок, в котором жил лет до семи - если бы не этот сон, я б и не вспомнил как он выглядел. Единственное - сильно изменилась среда вокруг посёлка и царящая там атмосфера. Там всё время царила ночь. Глубокая, густая, недружелюбная. Постоянно ощущалась какая-то затаившаяся меж переулков опасность. Я гулял по пустым улицам, наткнулся на какого-то деда, глаза у него были стеклянными, меня он словно не замечал. За дедом скользнула кошка. Рыжего окраса. Ну а я ж пацанёнок, кровь в ушах кипит, дай, думаю, поймаю, пустые банки ей к хвосту привяжу себе на потеху. И сиганул за кошкой.
Зверинка неладное почуяла и сразу от меня шарахнулась, причём как и положено зверью - очень шустро. Бежал я значит за ней как Алиса за кроликом, а посёлочек размером с футбольное поле - добежали мы до окраины, а там начинались болота.
Кошка тогда продолжала драпать, прямо мимо чёрной густой жижи, а я просто стал как вкопанный - внутри тревожно зазвенел колокольчик. Это ощущение было не единственным, что заставило стать на месте и глазеть вовсю: что-то творилось странное.
Болото стелилось так далеко, что невозможно было разглядеть где оно кончалось. Вокруг редкие хвойные породы. Недалеко от посёлка, прямо в жиже этого болота, был какой-то алтарь. Значит, - чётко обозначенный круг с тусклой неоновой подсветкой противного жёлтого цвета, внутри круга обычная почва с каменной платформой. На платформе какое-то словно сшитое из самых разных лоскутов и предметов чучело (выглядящее исключительно паскудно и безобразно), от которого исходило неестественное зеленоватое свечение, и столик с гигантской книгой, на страницах которой были вообще неразборчивые письмена. А рядом с книгой - приличных размеров кусок плоти, судя по участкам кожи - человеческой. Не подумайте что моё сознание подкинуло клише с фильмов ужасов - выглядело это всё как-то вообще очень нескладно, странно, ни на что не похоже, а потому вызывало дикое отвращение и даже животный страх. Особенно это чучело.
Но колокольчик звенел не поэтому. Что-то не так было с болотной жижей.
Кошка пробежала слишком близко к ней - и её что-то схватило. Какая-то, знаете, похожая на покрытую струпьями ветку дерева лапа. И утащило. Зверинка и пискнуть не успела.
Соль сна не в том. Я значит трясусь от страха, но подхожу ближе к этой жиже по направлению к "алтарю". Но с каждым шагом становлюсь всё спокойней. Прям по жиже (да, как Иисус) я дошёл до светящегося круга и стал глазеть на чучело. С болота вдруг стало вылазить это нечто с лапами в струпьях, но мощным телом и оскалившейся мордой, непонятно на какое зверьё походившей. Встаёт значит в полный рост, издаёт какой-то звук по типу рычания, но с какими-то ещё другими звуками, напоминающими механическое чавканье, смотрит на меня и протягивает лапу.
Я невозмутимо протягиваю ладонь в ответ - спокойствие было такое, словно я навернул ведро корвалола и закинулся сверху доброй сотней колёс валерьяны.
Когда мои пальцы коснулись склизкой лапы существа - я вдруг стал видеть его глазами. Ощущать и контролировать его тело. Я стал им.
Мальчишеское тельце просто исчезло.
Когда я стал монстром - помню, очутился в каком-то помещении. Вроде маленького офиса, с белыми-белыми стенами и серого цвета мебелью. Всюду были бумаги. За одним из столов сидел тощий мужчина в преклонном возрасте, в очках, и что-то сосредоточенно строчил. Вдруг увидел меня, испуганно выронил ручку, замер, даже перестал дышать.
В следующий миг я уже тащил остатки его тела к тому "алтарю" на болоте.
8.
изумрудный, ярко-голубой, бежевыйВ этом сне я был в поезде, оформленном в старом стиле. Все двери купе распахнуты, люди стоят в очереди, готовясь выходить. Стояли молча. Кто-то пялился в механические карманные часы с прозрачным корпусом, через который было видно интересный механизм с движущимися золотыми шестерёнками. Кто-то, не глядя, помешивал длинной тонкой ложкой содержимое ёмкости в подстаканнике - серебряном, выглядящем в целом типично для поездов, но с невероятно проработанным необычным рельефом. Остальные внимательно осматривали друг друга, в том числе и меня. Они были все очень красивыми. Неестественно красивыми. Прямая осанка, горделивые плавные движения, надменный взгляд, - все до единого аристократы. Лица как у кукол. Их баснословно дорогая одежда при этом смотрелась довольно естественно на фоне серебряной обивки поезда.
Среди людей были и странные существа, отличавшиеся от первых только лицами. Они имели одинаково стёртые черты (как у мужчин, так и у женщин) и по форме напоминали какие-то кошачьи. При этом рот можно было разглядеть лишь в движении. Глаз, как я сначала подумал, не было вообще - те обозначались тёмными кругами. Но позже я приметил девушку с таким "кошачьим" лицом, глаза у неё были на месте. Перед выходом она просто как-то выскребла из-под бровей выдвижные тёмные стёклышки и надвинула на глаза.
Я же был высоким худощавым юношей с острыми чертами лица, волосы пшеничные с медным отливом. Не очень густые, но длинные, собраны в высокий хвост. На мне была белая рубашка с кружевами на вороте и рукавах. Последние были в форме "фонарика" ближе к концу, свободные и широкие, резко переходили в узкую облегающую шнуровку с кружевами на кисти. Тёмные узкие брюки и высокие облегающие сапоги подчёркивали изящность ног. В общем, не менее "аристократичен", чем все прочие.
Такая вот странная картина.
Когда те, кто собрался выходить, собственно, вышли, я направился в конец вагона - просто поглазеть в окно.
Заходили новые пассажиры и занимали свои места.
Всё делалось молча. Абсолютно. Никто не проронил ни слова.
Когда все уселись и поезд готовился к отправке, я пошёл на своё место. Правда, остолбенел: в моём купе теперь сидели маленькие существа, подростки, их лица были неестественно заострёнными для человеческого. Они неподвижно сидели и недобро улыбались.
А на моём месте я обнаружил маленькую уродливую тряпичную куклу.
Я успел сойти с поезда до отправления. Кукла привела меня в панический ужас. Оправляя рубашку, я озирался: шёл по очень странному светлому месту. Лето. Вокруг пышные леса, зелень, такая сочная, что, казалось, попал в сказку. Было очень солнечно, но не жарко. И ни души вокруг.
Я брёл по заросшей тропинке куда глаза глядят и, теребя какой-то необычной формы кулон на кожаном шнурке, бормотал на непонятном языке что-то вроде молитвы. Единственно понятное мне слово было: "кукла".
Вдруг я стал ощущать тревогу. И она усиливалась. Впереди замаячила резная деревянная арка, за ней - круглая чистая поляна в окружении леса. На краю поляны было маленькое озеро и невысокая скала со стекающим туда водопадом. Я ускорил шаг. Но увидел краем глаза прямо за собой надвигающуюся тень, от которой, между тем, всё вокруг будто светлело. Сначала я не оглядываясь бросился бежать. Почему-то было ощущение, что у водопада безопасно. Но тень нагоняла. Я понимал, что не успею добежать до воды. Резко торможу и оборачиваюсь.
На меня движется гигантское существо, сотканное из тёмного дыма, с огромными хищными глазищами - белыми и пустыми - с явно недоброй оскалившейся ухмылкой.
Бежать было некуда. Ужас вдруг отступил. Сердце застучало бешено, гоняя с кровью адреналин.
Раскинув руки, я с диким криком ринулся вперёд прямо навстречу этой сущности:
- Ну, давай! Ну давай же!!
Когда был в двух шагах от него, - проснулся.
9.
чёрно-серыйВ этот раз сон был короткий, но с очень густой, концентрированной атмосферой.
Якобы что-то вроде своеобразного "апокалипсиса" - людей, мол, осталось очень мало, на планете теперь вечная ночь, а по улицам бродят существа в виде газообразной густой массы с люминесцентным свечением, очень медленно передвигающиеся и издающие звуки, похожие на тихий, сдержанный детский стон. Некоторые издавали тоже тихое, но внушающее неподдельный ужас щёлканье.
Некоторые существа вполне могли применить силу и выбить, скажем окна или пробить дверь, а то и стену, поэтому сомневаться в том, что рано или поздно в твоё обиталище ворвутся, не приходилось, вопрос стоял лишь во времени. Но большая часть этих существ не могла ничего сделать со стенами. Правда, почему-то они могли "просачиваться" сквозь стекло, если на нём не было какого-либо рельефа. Поэтому домик, в котором мы ютились, был с гигантскими окнами, почти во все стены, но непременно с узорами.
Свет мы никогда не зажигали. Жили вечно в темноте. Домик освещал только лёгкий люминесцентный свет, исходящий от проплывающих за окнами существ. Так как их там бродило полным полно, уровень света был вполне себе приемлемый.
Людей в домике около двух десятков, может меньше. Когда-то было намного больше, но многие из тех, кто делал "вылазки" за провизией - не вернулись. Иногда было слышно, как ещё даже недалеко отойдя от дома, "добытчики" нарывались на неприятности и пытались отстреливаться. Кто-то покрывал свет трёхэтажным отборнейшим матом, кто-то кричал, очевидно, от боли.
Вот и теперь, пятеро мужчин не успели далеко уйти, и почти сразу нарвались на сильное существо. За одним из окон, пусть и с искажениями из-за рельефа, но можно было даже разглядеть какое-то движение. Я молча сидел у того окна и, следя за движениями расплывчатых ломаных фигур, внимательно вслушивался в происходящее. Судя по услышанному вскрику, превратившемуся в угасающий хрип, "добытчиков" стало четверо. Затем в окне мелькнуло пятно бурого цвета - видимо, кому-то снесли голову. Паническая ругань оставшейся троицы это подтвердила.
Потом я услышал как рвалась плоть следующего человека. Крик стоял душераздирающий.
Оставшиеся в домике люди спустились на первый этаж и сели рядом со мной. Молча. Лица ничего не выражали. Абсолютно.
Последние двое добытчиков судя по звукам и движению в окне, метнулись к дому. Один не добежал, его порвали почти сразу.
Второй добрался и стал колотить в дверь с истошными воплями.
Мы сидели очень тихо и не двигались, стеклянными глазами уставившись в окно. Старались даже как можно тише дышать.
Если б мы ему открыли - погибли бы все раньше времени.
Раздался отвратный звук, и под дверь просочилась лужа крови.
Наступила полнейшая тишина.
Если не считать тоскливого подвывания и тихого щелканья по ту сторону стен.
10.
серый, коричневый, тёмно-оранжевыйАтмосфера у сна была странной. Не лёгкой, но и не тяжёлой. Не жуткой, но и совсем не спокойной.
Я очутился в каком-то странном месте. Вокруг горы, деревьев нет абсолютно, травы исключительно редки и торчат сухими пучками, как солома. Несмотря на гористую местность, я был на ровнейшей прямоугольной площадке, где-то метров 5 на 7. На ней разместились ровные стены, хаотично соединённые между собой, с проходами. Центр оставался свободным. Походило чем-то на недостроенный лабиринт. Кое-где были навесы, будто недостроенные потолки.
На мне была свободная рубаха из парусины - грязная и порванная, собственно, в таком же состоянии штаны и башмаки. Сам я был довольно чумазый, волосы отросшие, сальные.
Кажется, дело было ранним утром. Погода пасмурная, как часто бывает в моих сновидениях. Довольно сильно дул ледяной ветер, - я то и дело потирал ладони друг о друга, и пытался хоть немного согреть их дыханием. Жался к "стенам" - от них исходило слабое тепло. В местах, где были навесы вроде "потолка", лежала ткань, ящики, какая-то провизия.
Потом до меня дошло, что в этом месте я будто бы жил со своей семьёй - матерью, отцом и сестрой. Помню, они пришли в этот "недолабиринт", неся какие-то корзины, содержимое которых я, увы, не разглядел. Несмотря на то, что одеты они были ровно так же как я, и было реально холодно, они улыбались и даже выглядели счастливыми.
Мы немного пообщались, а потом отец напомнил, что пришло время мне идти на работу.
Иду я значит, вижу какой-то карьер - огромный, гигантский такой, круглый карьер. Но стенки его выделаны под некие ячейки, в которых работали люди. В ячейках этих сквозили какие-то проходы, что навевало мысль о целой системе ходов под землёй, наподобие муравейника. Потом, кстати, выяснилось, что карьер этот так и называли - Муравейником. Людей тут действительно было как муравьев. Я спускался по длинной лестнице, спиралью рассекающей карьер до самого нижнего уровня. Рассматривал людей. Одеты все были худо бедно. Возникало чувство, что на стенках карьера обосновали что-то вроде рынка - стояли обозы с товарами, туда-сюда сновал народ, кто-то что-то громко рекламировал, другие торговались. А вот во внутренних проходах уже располагались жилые ячейки и рабочие зоны, вроде цехов. Почти город.
Помню, проходил я мимо одной ячейки и остановился: сидел у стены человек в плаще, с накинутым капюшоном - лица не разглядеть вообще. А рядом с ним больших размеров таз, доверху заполненный странными существами. Не знаю, как их описать, - скорее, они едва походили на огромных личинок, длиною сантиметров двадцать. Жирные такие. Причём кожа и добрая половина внутренностей были практически прозрачными, разве что с сероватым оттенком. Какая-то часть органов были полностью серыми.
Человек в плаще брал с таза одной рукой такое существо, другой - втыкал в прозрачную, но толстую кожицу шприц. И постепенно лишал "личинку" внутреннего сока, сливая добытую склизкую жижу в рядом стоящие банки. А шкурки опустошённых личинок скидывал в бадью.
Зрелище было не из приятных.
Спускаюсь дальше, достигаю нужного уровня и нахожу "свой" сектор. Тут торговали черничным йогуртом, фасованным в необычные маленькие баночки. Собственно, этим мне и нужно было заниматься - я заменил маленькую пухленькую продавщицу с шикарными вьющимися волосами, и какое-то время продавал этот йогурт.
Через приличное время ко мне подбегает какой-то мальчонка, чумазый, маленький, нелепый, нескладный весь, в куртейке, что больше его в два раза, и слишком большом для него берете. Подбегает, значит, и в панике на каком-то необычном языке (который во сне я между тем понимал) сообщает мне, что нужно срочно явиться в такой-то храм.
В храм, к слову, приглашались только в том случае, если ты был родственником кого-то умершего, на время "отпевания".
Испытав шок, бросаюсь туда. Храм стоял довольно далеко от карьера, но я добежал минут за пятнадцать. Выглядел он, кстати, как римский пантеон, разве что капители колонн были более пышными, и многие архитектурные детали было отделаны золотом.
Внутри было много народу. Все молчат, склонив голову. В центре храма, на алтаре, лежат фотографии погибших. Фотографий было пять. На трёх - запечатлены все члены моей семьи.
Я тогда был в дикой ярости, напугал людей яростным воем, тряс всех подряд в попытках выяснить, как они умерли.
Мне было сказано, что убили их какие-то люди, одетые как военные, трое мужчин. Кто-то видел как они направлялись в одну пещеру.
В эту пещеру, к слову, почти никто никогда не ходит - считалось, что там очень опасно.
Ну а я,ослеплённый животной яростью, направился именно туда.
Пещера была хорошо освещена. Горная порода была песочного рыжего цвета. Находиться там было почему-то исключительно неприятно. Я ушёл достаточно глубоко и наткнулся на развилку. А между проходами стояло что-то вроде постамента с небольшой (в полметра) статуей, кажется, из бронзы.
Статуя нагнала первородной жути.
Это было какое-то индийское божество с множеством рук, судя по высунутому языку и клыкам - не очень-то и дружелюбное. Оно сидело в позе лотоса, с огромным пузом, вытаращив глаза. И будто смотрело прямо на меня. Руки держали сабли/копья/трезубцы/черепа/оторванные головы. А на шее - венок из живых белых цветов, причём свежих.
Дрожащее пламя факелов играло на бронзовом лице, создавая иллюзию того, что оно живое - и я невольно попятился.
В одном из проходов развилки послышались приближающиеся шаги и голоса. Не успел я понять что к чему, - вынырнули те самые парни в военном тряпье. Какой-то миг мы просто ошалело пялились друг на друга, затем почти одновременно накинулись. Я снова ощутил ярость, до дрожи в конечностях. Истошно вопя, завалил одного из парней и впился прямо зубами в его глотку.
Я чуть было не захлебнулся чужой кровью. Она заливала мне и рот, и нос, пока меня не оттянул другой парень и не отмудохал так, что я свалился тяжелым грузом наземь и стал отплёвываться, тяжело дыша. Тело с перегрызенным мною горлом уже перестало дрыгаться, это придало мне уверенности. Воспользовавшись короткой передышкой, я кинулся на обидчика, потирающего ушибленные кулаки. Третий попытался подключиться, но не смог: как бешеные собаки, намертво вцепившись друг в друга, мы катались клубком по земле. В конечном итоге я как-то умудрился заломать оппоненту руку и затем свернуть ему шею.
Пытался отдышаться. Не сразу заметил, что третьего нет. Попытался встать, но что-то пошло не по плану - ноги не слушались совсем, их будто парализовало. Хрипя, я плевался кровью , уселся, упершись спиной в стену, и уставился прямо в бронзовые глаза уродливой статуи.
Третий убийца не заставил себя долго ждать. Торопливые шаги - и вот он, явился, только уже сжимал в руке пистолет. Сразу же направил на меня.
Я не смотрел в его сторону. Изучать полные мёртвой холодной ярости выпученные глаза божества было куда интереснее.
Выстрел.
Темнота.
Пробуждение.
11.
тёмно-голубой, серыйА это было уже что-то очень странное.
Снится мне значит, какая-то неизвестная мне хата, вполне обжитая, уютная. Я в белой рубашке и брюках, даже с галстуком - прям при параде. Со мной в квартире была ещё девица с невероятно густыми волосами с закрученными локонами. Блондинка. Высокая такая, ухоженная, в платье. В общем, сказка, а не женщина.
Так вот судя по ощущению во сне, эта женщина была якобы моей сестрой.
И в общем стоит она передо мной, значит, - платье в крови, руки в крови, а на руках у неё, собственно, ребёнок, младенец со свежей пуповинкой. Не орёт, но живой. Женщина эта поднимает на меня свои большущие карие глазки, хлопает ресничками и бархатным, чуть подрагивающим голоском вопрошает: "И что будем делать с нашим сыном?"
Да, товарищи, я тогда не ослышался, и вы всё правильно прочитали: деваха во сне была моей сестрой и якобы родила от меня сына.
Чтоооо просто...
Но на этом самый смак не кончается. Даже только начинается.
Я, значит, на полном серьёзе начинаю втирать девочке, что этого ребёнка не должно было быть, что если мы не избавимся от него - у нас будут проблемы, да и у него жизни не будет, и всё в таком духе. Убеждённо так, уверенно втираю. Девочка в слёзы, но ребёнка мне отдаёт.
Я, не дрогнув ни единым мускулом, тащу ребёнка в ванную, набираю в какое-то облезлое ведро воды, и опускаю дитё туда.
Оно, ясное дело, умирает. Но на этом пи*дец не кончается, господа. Я тащу маленькое тельце на кухню, беру ножи и подвергаю механической обработке. Разумеется, закатав перед процедурой рукава белой рубашки.
При этом лицо моё было воплощением хладнокровия.
А теперь морально приготовьтесь к отъявленному пи*децу.
Закончив, я сваливаю то, что некогда было младенцем, - в унитаз, "порционно" - и с чистейшим пофигизмом на лице смываю.
"Сестра" тихонько завывает на заднем фоне.
После всех этих "процедур" она подходит ко мне и обнимает меня.
Я просыпаюсь.
Ваши аплодисменты моему больному сознанию.
12.
чёрныйВ этом сновидении я смотрел глазами волка.
Надо мной разверзлось абсолютно чёрное небо. С неестественным стальным блеском. Вокруг меня раскинулись дома. Пяти-десяти этажей. Сквозь лёгкий туман тускло светят уличные фонари. И редко - пара-другая окон в домах. Тоже очень тускло. И я точно знал, что там не было ни души.
Я стою на всех четырёх - твёрдо и стойко - прямо на пустом перекрёстке. По ровному асфальту, местами залитому фонарным светом, с очень тихим шелестом перекатывается сухой лист. Ветер перебирает мой загривок, мягко перехватывает дыхание. Отвожу морду в сторону. Потягиваю носом воздух. Из запахов остался мизер. Людьми совсем не пахнет. Словно их никогда и не было, а этот город - какая-то нелепая декорация.
В нос бьёт лишь острый, но очень приятный запах мокрого асфальта. Капля. За ней вторая. Начался дождь.
Вскидываю морду к небу. В горле клокочет. В районе груди разливается какое-то непонятное тепло, и раздаётся по венам, волнами, с каждым толчком мощного волчьего сердца. Это тепло пронзает кости, пробегает по коже, заставляет вставать дыбом шерсть. И с каждой такой тепловой волной проходит ещё одна - резко, едва уловимо, но очень ощутимо - волна холода. Что-то тяжёлое, но обволакивающее, как некая густая жидкость, облепило все органы изнутри. И в совокупности с этими ощущениями - ещё одно. Крепкий, очень тугой обруч, стягивающий горло. Всё сильнее, крепче, туже. Так, что воздух с силой выбивался из лёгких.
Вой - глубокий, громкий, но дрожащий и рваный - казалось, взмыл в небо, подобно раненой птице.
13.
тёмно-зелёный, серо-чёрныйСнился какой-то городок. Семиэтажки из белого кирпича чередовались с деревянными домиками. Городок был явно нежилой - кирпичи местами обвалились, дерево отсырело, покрылось мхом. Окна пустые, всюду пыль, мусор, битое стекло. Вокруг ни души. Улицы не были асфальтированы. Вместо дорог текли зеленоватые, мутные, дурно пахнущие речки. Где-то были болота. Кочки, кусты, пышная растительность. Я заходил в дома. Внутри всё выглядело так, будто это место когда-то давным-давно внезапно бросили: старая потемневшая и местами отсыревшая мебель, затхлое бельё, книги, лампы... Прочие вещи. Всё на местах, но под километровым слоем белой пыли, старое, мрачное.
А ещё на полу в каждой квартирке или домике лежали кучи медленно гниющего мяса. Это мясо не пахло, но медленно сгнивало, при этом выглядело оно так, словно было чем-то обработано. И что-то мне подсказывало, что эти кучи некогда были людьми.
Вокруг мяса стаями (реально стаями) кружили гигантские тараканы. Отвратительные и огромные создания, которые этим питались.
14.
красныйСнилось что-то странное. Будто сижу перед монитором, копаюсь в какой-то "альтернативной" сети, навроде "даркнета". Выход был не через браузер, а какую-то специальную программу, запросы вводились определёнными командами. Якобы благодаря этому был доступ вообще к любой возможной информации.
Я читал какие-то странные жуткие вещи и начинал ощущать всё нарастающую тревогу. На уровень тревоги также существенно влияло то, что эта сеть якобы связана с какими-то мистическими силами. Мол, если ты получаешь доступ в хранилище информации, то эти силы или существа, обитающие в хранилище, могут получить доступ к тебе.
Плюс в "даркнете" были какие-то специально обученные люди, отлавливающие местных пользователей, т.к. такой серфинг был незаконным и очень жестоко карался. Тяжесть наказания зависела от того, что именно ты успел узнать. Знаешь слишком много - смерть.
Но больше я трясся не от того, что ко мне в хатку могут ворваться "люди в чёрном", а от стойкого чувства опасности от чего-то "сверхъестественного".
Я связался с какими-то пользователями. Открылось окно диалога, люди начали обсуждать что-то мне непонятное. Было много странных терминов, и я хотел в этом разобраться. Беседа велась на английском языке. Кое-что я смог уловить. Суть была такая, что благодаря технике, основам кодировки и открывшемуся доступу к хранилищу информации, в теории можно добраться до... самого Бога.
Когда я это понял, стал происходить какой-то треш. Техника отказывала, вокруг меня стали ломаться вещи, и я явственно ощутил, что если сейчас сделаю что-то не то, - погибну.
Рядом со мной был аквариум. Не знаю какого хрена, зачем, - но я вытащил оттуда единственную рыбку и зажался с ней в углу комнаты. Всё утихло. Рыбка умерла, её было немного жалко, но я был жив.
На мониторе очень быстро мелькал непонятный набор символов и знаков.
Сон закончился.
15.
кремово-бежевый, белый, золотойЭтот сон я запомню надолго.
В отличие от остальных, он был со светлой, а не тёмной атмосферой. За всю свою жизнь я помню только пару подобных снов. Но оба меня потрясли.
Я видел во сне свою мать. Она была много моложе, словно ей лет двадцать. Её волос был светло-пепельным, а одежда бело-золотой. Там, во сне, она словно была ангелом во плоти, от неё даже исходило лёгкое свечение. Себя видел тоже намного моложе. Совсем ещё маленьким ребёнком.
Сон начинался в каком-то мне неизвестном городе, мы с матерью были в компании её знакомых, мне почему-то казалось, что это её коллеги. Остановились в какой-то гостинице. Она была тоже вся в светлых тонах, всё белое, лёгкое, изящное. Взрослые разговаривали на какие-то свои темы, я не слушал, ведь там я был совсем ребёнком, мне казалось, я всё равно не пойму о чём они говорят. Меня просто успокаивало, что мы не сидим в тишине. Меня угощали какими-то сладостями, вроде мармеладом, и я, сидя под боком у матери, пялился в окно.
Потом, позже, мы сели на поезд. Я оккупировал нижнее боковое сидение, ведь так удобнее смотреть в окно. Вагон был наполовину пустой. Внутреннее убранство выглядело слегка необычно. Не знаю как описать. Всё словно новое, что ли. Сидения не красного, а какого-то нежного кремового цвета. В воздухе витал приятный запах.
Среди пассажиров было много мужчин. Мне почему-то было перед ними очень неловко. Тогда мне казалось, словно я на их фоне выгляжу слабым, мелким и ущербным.
Попытался отвлечься, рассматривая пейзажи в окне. Тогда, в ту поездку, я почти не помню какими они были. Помню только что было много воды.
Ехали мы не долго. Мать взяла меня за руку и вывела в какой-то другой город. Мне он показался просто восхитительным. Небо здесь было не голубым, а с лёгким сиреневым оттенком. Было там ни жарко, ни холодно - лишь лёгкая прохлада, идеальная для меня температура. Дома невысокие, до восьми этажей максимум, и довольно далеко друг от друга расположенные, так что городок был невероятно просторным. Улицы полны деревьями, цветами и аккуратными кустиками, все дороги ровные. И вообще город словно дышал чистотой и какой-то простой роскошью.
Он не был слишком большим, и его всюду окружала вода. Где-то вдали я видел мост, очень похожий на Золотой мост Владивостока.
Вечерело. Мать пошла со мной к какому-то своему давнему знакомому, это был смуглый тёмноволосый мужчина в возрасте. Почему-то во сне мне казалось, что он чем-то похож на индейца.
Вроде как он был известен тем, что может многое сказать по... крови. И да, мы нашли его в обществе полицейских, в месте, где вроде как произошло какое-то преступление. Этот мужчина сидел рядом с уже подсыхающей лужицей и что-то говорил.
Я не слушал, я же ребёнок, я всё равно не пойму.
Но мне было очень интересно, как этот человек может что-то понять, глядя на кровь.
После того как они поговорили с моей матерью, я задал мучивший меня вопрос, и "индеец" подозвал меня к лужице крови.
Мне не казалось это страшным, или противным, или каким-то жутким. Когда я уселся рядом и стал вглядываться в жидкость, мне казалось, что во мне самом кипит кровь, и словно какая-то первобытная сила зовёт меня.
Потом мы с матерью пошли домой к "индейцу". Ему очень понравилось моё общество, он показывал мне много всяких штук, что-то рассказывал, чему-то меня учил.
Но нам нужно было с матерью снова уезжать, и я твёрдо решил, что когда-нибудь потом, когда подрасту и закончу учёбу, я приеду в этот город.
Я почему-то стеснялся спросить у матери, как этот город называется. Поэтому думал как-нибудь потом узнать его название.
Снова мы в поезде. Снова я на боковом сидении. Внимательно смотрю в окно.
И тут начинается невероятное.
Поезд движется, я вижу этот милый запавший в душу городок, а потом мы начинаем ехать по мосту. Мост был Огромный. Длинный. Светящийся какими-то огнями. В лёгких лиловых сумерках это выглядело волшебно. Но самое поразительное - чуть поодаль я видел край. В смысле, там резко начинался какой-то обрыв. И, не знаю как объяснить - казалось, словно этому обрыву не было конца, и словно вся земля, на которой мы живём, просто подвешена в воздухе. Серебристая вода аккуратным потоком спадала с этого края куда-то в бесконечную туманную пустоту цвета неба.
Когда мы проехали мост, я увидел следующий город. Он сильно отличался от предыдущего. И вообще от всех, что я когда-либо видел, что в реальности, что в фентазийных фильмах.
Мы ехали уже вроде не на мосту, но наша железная дорога была поднята, и словно тоже висела в воздухе. И все остальные дороги, являя собой какую-то невероятную неземную конструкцию, переплетались между собой, образуя причудливую разноуровневую сеть.
Над нами и под нами были местами участки земли, словно тоже висящими в воздухе, но закреплённые (не совсем понятно к чему) балочными конструкциями, уходящими далеко вниз.
Архитектура была просто невероятной. Особенно запомнились какие-то храмы из каких-то, опять же, неземных материалов. Таких роскошных, что у меня пропал дар речи.
Дома были тоже замысловатой, но очень красивой архитектуры, светлые, величественные, словно пристанище ангелов. Было очень много стекла, золота, серебра и какого-то блестящего чёрного металла, аналога которому я привести не смогу.
Всюду зажигались красивые огни приятных цветов.
Под нами местами было небо, а местами - зеркально чистая вода, ровно спадающая вниз.
Глядя на эту красоту, мне вдруг пришло в голову посмотреть на карту этого города. У меня был телефон, - я ещё подумал, мол, и как я раньше не додумался, я ведь таким образом смогу узнать где нахожусь.
Это был смартфон на вид такой, как у меня сейчас, но меню было абсолютно отличающимся. Я включил карты. И охренел. Нет, во сне это было абсолютно нормальным, но какая-то часть сознания, понимающая, что это сон, просто... была потрясена.
Я не знаю что это были за технологии такие, но карты были невероятно детализированными, и на ней в режиме реального времени отображалось движение всех транспортных средств. Грузовые и пассажирские обозначались по-разному. Мой поезд, в котором я находился, обозначался чуть увеличенным и светящимся изображением, будто специально для удобства восприятия своего местоположения.
Все здания на картах выглядели как миниатюрные копии, а не просто силуэты или планы.
Всё было подписано.
Но... знаете, всё вроде как написано русскими буквами, но было абсолютно мне непонятным, а местами в слове попадались какие-то неизвестные мне символы.
Тогда-то другая часть моего сознания, которая верила, что это не сон, а реальность, подсказала мне сделать скриншот названия этого города. Что я и сделал. Потом немного полистал карту к тому городу, из которого мы ехали, что понравился мне своей простой красотой. Его название гласило что-то вроде: "КIРIЕЛА". Я снова сделал скриншот и отложил телефон, уткнувшись в окно и внимательно разглядывая каждую деталь этого невероятного пейзажа.
Совсем рядышком на купейном месте сидела мама и общалась с попутчиками. Я не слушал содержания. Я же ребёнок, всё равно не пойму этих "взрослых разговоров". Но у мамы был просто ангельский голос, и он словно убаюкивал меня.
Я действительно уснул там.
И проснулся "здесь".
Вы можете считать меня глупым, но первым делом я полез в телефон, чтобы проверить, не осталось ли там тех скриншотов карты из волшебного сна, хоть и прекрасно понимал, что их там нет.
Я редко жалею о том, что проснулся.
В этот раз сожаление было действительно сильным.
16.
стальной серыйЯ был ребёнком лет где-то восьми. Плюс-минус.
Жил в каком-то странном поселении. Не деревня, но и не город. Не помню кроме себя там ни души. Слишком тихо, неестественно тихо. Дома все были как будто абсолютно пусты.
Это поселение располагалось в нише между высокими холмами, лежащими у подножья гор, окольцовывавшими местность широкой полосой. Редкие дороги были в хреновом состоянии, но выглядели так, словно их проложили относительно недавно - просто природа быстро одержала верх над маленькими проблесками цивилизации. Всё было поросшим пышными, ярко-зелёными травами, цветущими и резко пахнущими.
Чем дальше забредёшь - тем травы выше. По длине равнялись со взрослым человеком.
Деревья высокие, с пышными сочными кронами, причудливыми кривыми стволами, слишком ветвистые и... странные. Будто застывшие статуи каких-то уродливых древоподобных существ. В их коре можно было увидеть что-то похожее на обездвиженные, но будто живые морды с неприятным оскалом. Их мощные корневища толстыми змеями вгрызались глубоко в землю, в горные породы, и расползались вширь, отвоёвывая территорию. Тем не менее, хоть деревьев вокруг было очень много, они все стояли поодаль друг от друга, не образуя леса и позволяя небу цвета тёмной стали спокойно укрывать собой, как одеялом, всю долину.
Одеяло это было как будто холодное. Такое же ледяное, как стальная пластина, лежащая в вечной мерзлоте и будто впитавшее в себя холод.
Дули ветра. То слабо, ласково теребя волос, то сильно и мощно - выхлёстывая длинными травами, будто розгами, всё твоё тело.
Они протяжно выли в ущельях ближайших гор, и вой этот переворачивал всё нутро, ибо походил больше на агрессивные стенания неведомых существ.
Помню, как гуляю по всей этой долине, изучая её вдоль и поперёк, как лазил по горам, раня об острые камни детские ладони.
Помню как натыкался раз за разом на каменные руины, неизвестно как державшиеся на крутых неровных склонах.
Помню как нашёл более-менее уцелевшее каменное здание, на стыке двух гор, прямо над ущельем. Большое, длинное, многоуровневое, с виду похожее на какой-то странный лабиринт. Своей кладкой он напоминал средневековые замки. Ветер свистел между пустыми глазницами оконных и дверных проёмов. Конечно же я полез прямо туда. Бродил по этажам, по длинным холодным коридорам, тёмным комнатам. Каждый шаг, шуршание одежонки, моё дыхание и даже просто сердцебиение - я слышал слишком отчётливо. Слышал даже как кровь шумит в голове. Как пульсирует моя сонная артерия. Казалось, всё это отдаётся в пространстве гулким эхом.
Там было слишком много лестниц. Слишком много. И непонятного назначения плато, на которые выйти можно было как на балконы - только вот балконы являются частью зданий, а эти плато, будто вырубленные в скальной породе, можно было назвать продолжением, но отнюдь не частью этого здания. Слишком просторные. Слишком ровные. Идеально ровные. Несмотря на то, что поверхность плато принадлежала камню - она не была пористой.
Само совершенство. Слишком величественное и жуткое совершенство.
Выйдя на особенно просторное плато, я обнаружил, что уже стемнело. Небо цвета стали превратилось в насыщенный чёрно-синий бархат, усыпанный бриллиантами. Всё так же завывал ветер. А за моей спиной, из сквозного входа в здание, подпевали ветру жуткие неестественные голоса, что-то неразборчиво бормотали и напевно шептали. Будто какой-то странный церковный хор. Негармоничный и иррациональный.
Вслед за первобытным страхом меня вдруг окатило волной безмятежности. Окунуло в море полнейшего спокойствия. Я уселся прямо на холодную поверхность плато и созерцательно уставился на звёзды.
Что-то перевернулось внутри. И в груди основательно поселилось чувство, будто я нахожусь там, где надо.
Будто это мой Дом.
1.
чёрноеЭтим сновидением я сидел на крыше. Ночью. Вокруг, на крышах соседних зданий, были какие-то силуэты. Размытые, чёрные. На одну из дальних крыш вышла девушка. Её, в отличие от силуэтов, было видно отчётливо. Я лёг и притаился, словно боясь чего-то. А девушка стала неестественно дёргать конечностями и делать шаги к краю, - медленно и неуверенно, будто делала это против собственной воли. Дошла, подёргалась, словно совершая какой-то ненормальный, сумасшедший ритуал в танце, затем стремительно полетела вниз.
В тусклом свете фонарей я видел, как припозднившаяся группа подростков метнулась к телу, грудой лежащему на асфальте. Разглядев его, одна девочка с диким визгом ринулась прочь. Другую вырвало. Парни отшатнулись и молча разбежались кто куда.
Я пригляделся и увидел, что изломанное тело подняло голову и стало неестественно разевать рот. Из него лилась какая-то тёмная жидкость, очевидно кровь. Конечности снова затряслись, но на этот раз движения были неосознанными конвульсиями. Вокруг неё растекалась кровь и ещё какое-то отвратительное месиво из-под живота.
Сон был слишком детальным и реалистичным.
Фигуры на крышах вокруг не шевелились и глазели. Одна из них, близкая ко мне, вдруг повернулась в мою сторону. Я припал к крыше, как запуганный зверь, и стал медленно отползать от края.
Затем проснулся.
2.
зелёное, коричневое, серо-голубоеПрекрасный солнечный день, трава и цветы. Рядом живописные обломки горной породы и глянцевое волнующееся лазурное море. Лёгкий ветер.
Очень высокая черноволосая девушка в совсем лёгком белом платье склонилась над малюткой, сидящей в цветах. Та смотрела на мать, вовсю распахнув огромные чистые глазки, и совала в рот ещё неокрепшие неловкие пальчики.
Девушка тепло улыбалась, приласкала дочь и протянула ей цветок белого мака. Раздался детский смех.
Рядом фыркает гнедая лошадь, топчется и косится на чаек.
Девушка успокоила её, приласкав, и стала петь. Голос был прекрасен, как у мифических сирен. Затем вскакивает она на гнедую, и лошадь полугалопом нарезает круги. Малютка радостно смеётся, девушка продолжает петь.
Сон вдруг меняется. Резко становится пасмурно, солнца не видно за цельным пластом туч, укрывающим сплошь всё небо. Ветер крепчал, волны бушуют, неистово бьются о берег, рассыпаются градом капель, падая на редкую тусклую траву, скользкие камни, лежащий в них и изрядно подгнивший детский трупик. И женщину, похожую на скелет, обтянутый кожей.
Длинные чёрные волосы сбились и спутались, платья не было. Голая, она возилась всем телом по вздувшейся и обмякшей липкой массе, некогда бывшей лошадью. Женщина не открывала глаз, на её обтянутом тонкой кожей черепе было подобие блаженной полуулыбки. Перед смертью она видела сон наяву, в котором была счастлива, слышала смех мёртвого ребёнка, елозила на теле кобылки, пачкая себя ошмётками биомассы, думая, что едет верхом
и продолжала петь.
3.
50 оттенков красного, холераВпервые за долгое время решил поспать подольше.
Как только уснул, - начал сниться сон. Довольно яркий и реалистичный по ощущениям.
Подобных по атмосфере снов не было давно.
Словно мы укрылись в каком-то здании, - группка выживших людей. За стенами бродили странные опасные существа, от проникновения которых мы устанавливали специальные приспособления на внешнюю сторону и внутрь стен.
Порой устройства ломались и возникала брешь, куда ломились эти чудовища. С ними было относительно легко справиться, хоть и несколько проблемно.
Но от других существ не могла помочь ни одна установка. Визуально их было почти не отличить от людей. Возможно, это и были люди, но, очень мягко говоря, более кровожадные и физически развитые. Всё их тело покрывала заметная сеточка неестественно вздувшихся вен. Эти люди могли бежать быстрее и дольше, прыгать на нереальные расстояния, запросто сдавить в ладони камень, к примеру, а также бегом, по инерции, взбираться по стенам.
Если мы замечали их рядом со стенами - прятались. В надежде, что они нас не найдут.
К слову, как в самом дешёвом кинце про зомбяр, если ты был укушен такой хернёй, но чудом не помер - то становился таким же. Тем не менее, "обращённые" обычно всё равно были слабее этих существ.
Ну и как-никак могли контролировать свою эту ненормальную жажду убивать.
И вот в этом грёбанном сне к нам пробралась парочка таких "обращённых". Какая-то белокурая девушка с неестественно голубыми глазками и широкоплечий тёмнокожий парень. Предупреждали, что к нам идут. Уверяли, что хотят помочь. Наши не верили и готовились от этой парочки как-то мало-мальски отбиваться. И тут начинается самое "весёлое".
Влетают эти полулюди, немного, - существ пять. И начинают убивать, голыми руками сворачивая головы и вспарывая животы. Один из них подлетает ко мне. Сон был очень яркий, так что я физически ощутил скачок адреналина в крови. То ли пытаюсь ободрить себя, то ли в слабой надежде слегка отпугнуть противника, я закричал в голос и кинулся на него. А эта тварь и глазом не моргнув вонзает руку под рёбра, словно нож в масло, и выворачивает всё моё нутро в прямом смысле.
Ухыляясь, другой рукой выкалывает мои глаза.
Боевой клич переходит в вопль от боли. И я просыпаюсь.
Нет, не в реальности. Я "просыпаюсь" во сне, прихожу в себя в тот самый момент, когда собралась вся группка выживших, а перед ними стояла парочка "обращённых", убеждая, что по нашу душу уже идут.
На этот раз я, чуть ли не в истерике, убеждаю товарищей им поверить. Но объяснения заняли слишком много времени и мы ничего не успеваем сделать. Кинулись врассыпную, но эти твари всё равно настигали одного за другим. Я видел, как белокурая и тёмнокожий взяли на себя двоих, но на долго их не хватило. Девочке легко оторвали голову. Тёмнокожему переломали конечности, скрутив их, как жгуты.
И снова ко мне подлетает одна и та же тварь. Я рьяно вырываюсь, но мой позвоночник ломают пополам.
Просыпаюсь. Снова. Там же.
Снова пытаюсь спастись сам и спасти других.
Снова умираю. От той же самой твари с той же самой ухмылкой.
Боль во сне ощущалась довольно явственно. И каждый раз перед смертью я ощущал всё пуще нарастающую панику.
И делал всё возможное, чтобы не умереть в следующий раз.
С каждым "пробуждением" я заходил всё дальше. Узнавал окружающих меня людей с самых разных сторон. И каждый раз принимать смерть становилось всё больнее. Не только физически.
В этом есть особый смысл. Видеть, что люди, к которым ты испытываешь симпатию, - это ничто иное как куски мяса, налитые кровью и обтянутые кожей. Своими глазами видеть как то, что минуту назад было личностью, являет собой теперь отвратительное месиво, мясной фарш.
А потом, испытывая жуткую боль и захлёбываясь кровью, ты осознаёшь, что и сам - всего лишь биомасса.
И "умирал" я так не один десяток раз.
В одном из таких пробуждений мы разбились по два-три человека и пытались укрыться как можно глубже в здании. Под ним было что-то вроде бункера, целого лабиринта из ходов, кроме нас никому не известных; туда-то мы и устремились. На мою троицу напало одно из тех существ. Уже другое, не то, что убивало меня до этого каждый раз. Оно меня цапнуло и не слабо приложило об стену, принявшись терзать других. А после "трапезы", напрочь забыв о моём существовании, кинулось в темноту длинного коридора.
Я провалялся так минуты две-три. В глазах двоилось. Пытаюсь встать и, опираясь на стену, почти ползком двигаюсь следом за тварью.
Вскоре головокружение, тошнота и боль проходят. Я начинаю нормально идти. Выхожу из коридора в какой-то зал. Усеянный телами. Точнее тем, что от этих тел оставалось.
Посреди всего этого кровавого антуража восседал "на кортах" тот самый. Мой извечный убийца. С этой нелепой ухмылкой на лице. В своих руках он снова держал голову белокурой. Не отрывая от меня взгляда, он демонстративно припал своими губами к губам девочки. И, чёрт бы его побрал, вырвал зубами её язык.
Я рванул. Вцепился в эту суку. С большим усилием выкручиваясь от заломов и ударов, я пытался наносить удары сам. После того, как у меня впервые получилось задеть его, я почувствовал настоящий прилив. И стал прямо рвать эту тварь.
Я сломал ему руки. Свернул шею. А его голову стал долбить об пол. Долбить и долбить. Пока не вытекли мозги. Пока не раскрошились кости. Пока вместо головы не осталась бесформенная кучка из кожи, волос, обломков костей и какой-то дурно пахнущей органики.
Но даже в таком состоянии
эта тварь продолжала подрагивать сломанными конечностями.
Я, одновременно и в ужасе, и с наслаждением, истерически хохоча, смотрел как эта хуйня с лоскутом вместо черепа возится в собственной крови, мозгах, дерьме и органах.
И походу слишком увлёкся наблюдением, ибо совершенно не заметил, как сзади ко мне подобралась ещё одна тварюга.
Которая недолго думая свернула голову смеющемуся мне.
Вот тут я и проснулся по-настоящему.
P.S. Спал я не более 6-ти часов, хотя, когда проснулся - первым делом посмотрел на дату: по ощущениям казалось, что сновидел более суток.
4.
бело-чёрныйЭтим сновидением я был в чужой, но, по ощущениям, своей квартире. Ночью. Стены все были белыми. Мебели очень мало. Я стоял в коридорчике, передо мной небольшая кухня в которой горел тусклый свет, слева и справа - пустые тёмные комнаты. В комнате справа было видно огромное окно, через которое виднелись силуэты зданий.
Я стоял неподвижно в коридоре и оттуда глядел в это окно. Было очень тихо. И вдруг я услышал какую-то ругань, доносившуюся до меня как раз через то окно. Крики будто откуда-то с верхних этажей, чуть правее относительно моей хаты.
Я продолжал стоять на месте и просто слушал эту ругань. Слух стал острее. Началась какая-то возня. Что-то гремело. Глухо залаяла собака и голоса становились всё злее. Снова возня, звук открывающегося окна - и до меня донеслось утробное рычание, затем перешедшее в тихий вой, удаляющийся вниз.
Мой слух обострился ещё сильнее. Он стал невероятным. Я ничего не видел, но отчётливо услышал как собака достигла асфальта, как в момент столкновения из неё выбивало воздух с коротким посмертным скулежом, как ломались её кости, рвалась плоть и вырывалась наружу органическая масса в виде мешанины из мяса, органов и крови.
Ругань с верхних этажей утихла сразу. Наступила полнейшая тишина. Какое-то время я всё так же неподвижно стоял, минуту или две. А потом направился к кухне. Сделал себе чай, и смотрю уже с окна кухни на двор и соседние здания. Пью неторопливо напиток из объёмной красивой кружки. И вдруг свет во всех домах, что я наблюдал из окна, стал гаснуть. Загорался и затем снова гас. Задействованы стали все окна, так что зрелище было впечатляющим, хоть и жутковатым. Я спокойно молча наблюдал за светопреставлением и невозмутимо попивал чаёк. Свет в моей кухне при этом горел всё так же ровно.
Сон продолжился. Но уже был как будто день. Летний, пасмурный и, судя по всему, очень прохладный. Казалось, вот-вот пойдёт дождь.
Мне позвонили. В трубке был какой-то шипящий голос. Он просто зачитывал мне непонятный странный текст с довольно мрачным содержанием, а затем стал медленно, отчётливо и очень настойчиво повторять: "...Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна. Окна". Я всё так же стоял у того же окна и потому стал осматривать дворик. На улице совершенно никого. Я заглянул почти в каждое окно соседних зданий, прислушиваясь к голосу.
Окна теперь были тёмные и абсолютно пустые. В одном из них я заметил белую расплывчатую фигуру, неподвижно стоящую и глазеющую прямо на меня. Я ничего не почувствовал, продолжая быть воплощением невозмутимости.
"Окна - это ключ", - прошипел мне голос и умолк.
А я проснулся.
5.
тёмно-зелёный, серый, пшеничныйВ этом сне я гулял по огромной равнине с высокой травой. Было очень пасмурно и ветрено. Я прятал руки в карманы, чтобы не мёрзли, и голову укрыл капюшоном. Помню, солнце обозначалось за тучами едва видным световым пятном. Каркало вороньё. Я неторопливо бродил мимо окрестностей заброшенной деревушки. Видел чуть поодаль брошенные домики с осыпавшейся штукатуркой и пустыми не застеклёнными окнами. Покосившиеся заборы и зарастающие дороги. Трухлявые двери, сколоченные из тонких досок, с громким скрипом то отворялись, то захлопывались под действием ветра. Скрип доносился до меня и вызывал странное волнение.
Дошёл я до железной дороги, тоже достаточно заросшей. Стал идти прямо по шпалам. Ушёл довольно далеко, относительно рядом заметил ещё какие-то домики, правда совсем никакие, почти руинные. Слышу вдруг пение позади меня. Далёкое и приглушаемое завываниями ветра. Какое-то неестественное, нечеловеческое пение, отдалённо напоминающее детское. Очень тихое, но зарывающееся прямо в мозг. Оно сквозило неистовой печалью и тоской. И было ощущение, будто поёт кто-то один, но голос как-то множится. И слышался в нём призвук, напоминающий эхо от звона стеклянных колокольчиков.
Я слегка обернулся и заметил краем глаза существо, похожее на маленькую девочку в белом платье и распущенными волосами. Босую. Кожа у неё была серого цвета. Оно медленно направлялось со стороны заброшенных домов к железной дороге.
Я не стал останавливаться и просто шёл дальше, так же неторопливо, не думая ускорять шаг. Пение стало утихать и скоро прекратилось совсем.
Шпалы вывели меня уже к заселённому пункту, видневшемуся впереди. Людей почти не было, лишь кто-то один гулял возле трассы. Оказалось, что во сне этот человек был мне другом. Мы перекинулись парой слов. Я сказал что видел поющую девочку. Парень испуганно всмотрелся в сторону, откуда я пришёл, и дрожащим голосом поведал мне, что обычно эта девочка убивает каждого, кого заметит.
Помню, я тогда обернулся и тоскливо посмотрел туда откуда явился. О смерти как-то совсем не думал, просто ещё раз хотелось услышать это пение.
6.
серо-чёрныйВ этот раз мне снилось довольно неприятное место. Крупное по площади полуразрушенное кирпичное здание этажей в пять. Внутри обломки кирпича, камни, толща пыли, какие-то доски и металлические предметы. Присутствовали обломки деревянной мебели, тумбы, ящики в которых можно было найти кучу металла, тряпьё и оружие.
Нас было немного, человек шесть. Точно помню из этих шести своего батю, лица остальных размыты. Мы прятались в этом здании неизвестно от чего или кого, передвигались очень тихо, мимо окон - ползком, налутали оружия из ящиков - огнестрелы и ножи.
Залезли мы, значит, на верхний этаж, уселись. Кто-то предложил костёр развести - холодно было, дело к ночи шло, кутались в свои тряпки как могли. Но остальные возмущенным шёпотом возразили: "Нельзя, найдут!" Сидели так долго, солнце почти зашло за горизонт. И тут слышим лай собак где-то снаружи, далеко. Мужские голоса со странным металлическим призвуком. Мощным таким призвуком. Все затаили дыхание и обратились в слух. Эти существа с собаками приближались и, кажется, псы напали на наш след.
Подрываемся и разбегаемся в стороны, - каждый уже сам за себя.
Люди (люди ли?) в военном обмундировании, с касками и масками на лицах судя по шуму ворвались в здание и стремительно поднимались по лестницам вверх.
Перестрелка.
Помню я пристрелил пса, размером, кстати, с крупного человека, а на моих глазах пристрелил пару товарищей один из этих. Погнал за мной. Я мчусь по разрушенным помещениям, руля между стенами, на адреналине пролетая над завалами кирпичей, досок и мусора. Не оглядываясь. Судя по звукам отстреляли почти всех наших, оставался я и мой батя, судя по его голосу где-то с нижних этажей.
С разгона вылетаю в окно, зацепившись за внешнюю стену. Там были какие-то выступы, по которым можно было передвигаться вдоль стены. Оттуда начинаю палить в стоящих внизу у здания солдат, их было, кажется, двое. Завалил. Двигаюсь вдоль стены дальше. Вижу батя бежит, за ним пёс. Бежали далеко, достреляться я б не смог. Пёс настигает его и начинает грызть. Кровь, крик, маты. С другой стороны из здания выбегает ещё один солдат и целится в меня. Я уже палю почти не целясь, чисто чтобы выстрелить первым, но как специально - кончились патроны.
Выстрел оттуда - и я чувствую резкую боль. В глазах темнеет, ощущаю как моё тело срывается вниз.
Просыпаюсь.
7.
чёрно-зелёныйСнилось мне, что я мальчишка лет 12. Тощий как ветка. Что странно, во сне я видел посёлок, в котором жил лет до семи - если бы не этот сон, я б и не вспомнил как он выглядел. Единственное - сильно изменилась среда вокруг посёлка и царящая там атмосфера. Там всё время царила ночь. Глубокая, густая, недружелюбная. Постоянно ощущалась какая-то затаившаяся меж переулков опасность. Я гулял по пустым улицам, наткнулся на какого-то деда, глаза у него были стеклянными, меня он словно не замечал. За дедом скользнула кошка. Рыжего окраса. Ну а я ж пацанёнок, кровь в ушах кипит, дай, думаю, поймаю, пустые банки ей к хвосту привяжу себе на потеху. И сиганул за кошкой.
Зверинка неладное почуяла и сразу от меня шарахнулась, причём как и положено зверью - очень шустро. Бежал я значит за ней как Алиса за кроликом, а посёлочек размером с футбольное поле - добежали мы до окраины, а там начинались болота.
Кошка тогда продолжала драпать, прямо мимо чёрной густой жижи, а я просто стал как вкопанный - внутри тревожно зазвенел колокольчик. Это ощущение было не единственным, что заставило стать на месте и глазеть вовсю: что-то творилось странное.
Болото стелилось так далеко, что невозможно было разглядеть где оно кончалось. Вокруг редкие хвойные породы. Недалеко от посёлка, прямо в жиже этого болота, был какой-то алтарь. Значит, - чётко обозначенный круг с тусклой неоновой подсветкой противного жёлтого цвета, внутри круга обычная почва с каменной платформой. На платформе какое-то словно сшитое из самых разных лоскутов и предметов чучело (выглядящее исключительно паскудно и безобразно), от которого исходило неестественное зеленоватое свечение, и столик с гигантской книгой, на страницах которой были вообще неразборчивые письмена. А рядом с книгой - приличных размеров кусок плоти, судя по участкам кожи - человеческой. Не подумайте что моё сознание подкинуло клише с фильмов ужасов - выглядело это всё как-то вообще очень нескладно, странно, ни на что не похоже, а потому вызывало дикое отвращение и даже животный страх. Особенно это чучело.
Но колокольчик звенел не поэтому. Что-то не так было с болотной жижей.
Кошка пробежала слишком близко к ней - и её что-то схватило. Какая-то, знаете, похожая на покрытую струпьями ветку дерева лапа. И утащило. Зверинка и пискнуть не успела.
Соль сна не в том. Я значит трясусь от страха, но подхожу ближе к этой жиже по направлению к "алтарю". Но с каждым шагом становлюсь всё спокойней. Прям по жиже (да, как Иисус) я дошёл до светящегося круга и стал глазеть на чучело. С болота вдруг стало вылазить это нечто с лапами в струпьях, но мощным телом и оскалившейся мордой, непонятно на какое зверьё походившей. Встаёт значит в полный рост, издаёт какой-то звук по типу рычания, но с какими-то ещё другими звуками, напоминающими механическое чавканье, смотрит на меня и протягивает лапу.
Я невозмутимо протягиваю ладонь в ответ - спокойствие было такое, словно я навернул ведро корвалола и закинулся сверху доброй сотней колёс валерьяны.
Когда мои пальцы коснулись склизкой лапы существа - я вдруг стал видеть его глазами. Ощущать и контролировать его тело. Я стал им.
Мальчишеское тельце просто исчезло.
Когда я стал монстром - помню, очутился в каком-то помещении. Вроде маленького офиса, с белыми-белыми стенами и серого цвета мебелью. Всюду были бумаги. За одним из столов сидел тощий мужчина в преклонном возрасте, в очках, и что-то сосредоточенно строчил. Вдруг увидел меня, испуганно выронил ручку, замер, даже перестал дышать.
В следующий миг я уже тащил остатки его тела к тому "алтарю" на болоте.
8.
изумрудный, ярко-голубой, бежевыйВ этом сне я был в поезде, оформленном в старом стиле. Все двери купе распахнуты, люди стоят в очереди, готовясь выходить. Стояли молча. Кто-то пялился в механические карманные часы с прозрачным корпусом, через который было видно интересный механизм с движущимися золотыми шестерёнками. Кто-то, не глядя, помешивал длинной тонкой ложкой содержимое ёмкости в подстаканнике - серебряном, выглядящем в целом типично для поездов, но с невероятно проработанным необычным рельефом. Остальные внимательно осматривали друг друга, в том числе и меня. Они были все очень красивыми. Неестественно красивыми. Прямая осанка, горделивые плавные движения, надменный взгляд, - все до единого аристократы. Лица как у кукол. Их баснословно дорогая одежда при этом смотрелась довольно естественно на фоне серебряной обивки поезда.
Среди людей были и странные существа, отличавшиеся от первых только лицами. Они имели одинаково стёртые черты (как у мужчин, так и у женщин) и по форме напоминали какие-то кошачьи. При этом рот можно было разглядеть лишь в движении. Глаз, как я сначала подумал, не было вообще - те обозначались тёмными кругами. Но позже я приметил девушку с таким "кошачьим" лицом, глаза у неё были на месте. Перед выходом она просто как-то выскребла из-под бровей выдвижные тёмные стёклышки и надвинула на глаза.
Я же был высоким худощавым юношей с острыми чертами лица, волосы пшеничные с медным отливом. Не очень густые, но длинные, собраны в высокий хвост. На мне была белая рубашка с кружевами на вороте и рукавах. Последние были в форме "фонарика" ближе к концу, свободные и широкие, резко переходили в узкую облегающую шнуровку с кружевами на кисти. Тёмные узкие брюки и высокие облегающие сапоги подчёркивали изящность ног. В общем, не менее "аристократичен", чем все прочие.
Такая вот странная картина.
Когда те, кто собрался выходить, собственно, вышли, я направился в конец вагона - просто поглазеть в окно.
Заходили новые пассажиры и занимали свои места.
Всё делалось молча. Абсолютно. Никто не проронил ни слова.
Когда все уселись и поезд готовился к отправке, я пошёл на своё место. Правда, остолбенел: в моём купе теперь сидели маленькие существа, подростки, их лица были неестественно заострёнными для человеческого. Они неподвижно сидели и недобро улыбались.
А на моём месте я обнаружил маленькую уродливую тряпичную куклу.
Я успел сойти с поезда до отправления. Кукла привела меня в панический ужас. Оправляя рубашку, я озирался: шёл по очень странному светлому месту. Лето. Вокруг пышные леса, зелень, такая сочная, что, казалось, попал в сказку. Было очень солнечно, но не жарко. И ни души вокруг.
Я брёл по заросшей тропинке куда глаза глядят и, теребя какой-то необычной формы кулон на кожаном шнурке, бормотал на непонятном языке что-то вроде молитвы. Единственно понятное мне слово было: "кукла".
Вдруг я стал ощущать тревогу. И она усиливалась. Впереди замаячила резная деревянная арка, за ней - круглая чистая поляна в окружении леса. На краю поляны было маленькое озеро и невысокая скала со стекающим туда водопадом. Я ускорил шаг. Но увидел краем глаза прямо за собой надвигающуюся тень, от которой, между тем, всё вокруг будто светлело. Сначала я не оглядываясь бросился бежать. Почему-то было ощущение, что у водопада безопасно. Но тень нагоняла. Я понимал, что не успею добежать до воды. Резко торможу и оборачиваюсь.
На меня движется гигантское существо, сотканное из тёмного дыма, с огромными хищными глазищами - белыми и пустыми - с явно недоброй оскалившейся ухмылкой.
Бежать было некуда. Ужас вдруг отступил. Сердце застучало бешено, гоняя с кровью адреналин.
Раскинув руки, я с диким криком ринулся вперёд прямо навстречу этой сущности:
- Ну, давай! Ну давай же!!
Когда был в двух шагах от него, - проснулся.
9.
чёрно-серыйВ этот раз сон был короткий, но с очень густой, концентрированной атмосферой.
Якобы что-то вроде своеобразного "апокалипсиса" - людей, мол, осталось очень мало, на планете теперь вечная ночь, а по улицам бродят существа в виде газообразной густой массы с люминесцентным свечением, очень медленно передвигающиеся и издающие звуки, похожие на тихий, сдержанный детский стон. Некоторые издавали тоже тихое, но внушающее неподдельный ужас щёлканье.
Некоторые существа вполне могли применить силу и выбить, скажем окна или пробить дверь, а то и стену, поэтому сомневаться в том, что рано или поздно в твоё обиталище ворвутся, не приходилось, вопрос стоял лишь во времени. Но большая часть этих существ не могла ничего сделать со стенами. Правда, почему-то они могли "просачиваться" сквозь стекло, если на нём не было какого-либо рельефа. Поэтому домик, в котором мы ютились, был с гигантскими окнами, почти во все стены, но непременно с узорами.
Свет мы никогда не зажигали. Жили вечно в темноте. Домик освещал только лёгкий люминесцентный свет, исходящий от проплывающих за окнами существ. Так как их там бродило полным полно, уровень света был вполне себе приемлемый.
Людей в домике около двух десятков, может меньше. Когда-то было намного больше, но многие из тех, кто делал "вылазки" за провизией - не вернулись. Иногда было слышно, как ещё даже недалеко отойдя от дома, "добытчики" нарывались на неприятности и пытались отстреливаться. Кто-то покрывал свет трёхэтажным отборнейшим матом, кто-то кричал, очевидно, от боли.
Вот и теперь, пятеро мужчин не успели далеко уйти, и почти сразу нарвались на сильное существо. За одним из окон, пусть и с искажениями из-за рельефа, но можно было даже разглядеть какое-то движение. Я молча сидел у того окна и, следя за движениями расплывчатых ломаных фигур, внимательно вслушивался в происходящее. Судя по услышанному вскрику, превратившемуся в угасающий хрип, "добытчиков" стало четверо. Затем в окне мелькнуло пятно бурого цвета - видимо, кому-то снесли голову. Паническая ругань оставшейся троицы это подтвердила.
Потом я услышал как рвалась плоть следующего человека. Крик стоял душераздирающий.
Оставшиеся в домике люди спустились на первый этаж и сели рядом со мной. Молча. Лица ничего не выражали. Абсолютно.
Последние двое добытчиков судя по звукам и движению в окне, метнулись к дому. Один не добежал, его порвали почти сразу.
Второй добрался и стал колотить в дверь с истошными воплями.
Мы сидели очень тихо и не двигались, стеклянными глазами уставившись в окно. Старались даже как можно тише дышать.
Если б мы ему открыли - погибли бы все раньше времени.
Раздался отвратный звук, и под дверь просочилась лужа крови.
Наступила полнейшая тишина.
Если не считать тоскливого подвывания и тихого щелканья по ту сторону стен.
10.
серый, коричневый, тёмно-оранжевыйАтмосфера у сна была странной. Не лёгкой, но и не тяжёлой. Не жуткой, но и совсем не спокойной.
Я очутился в каком-то странном месте. Вокруг горы, деревьев нет абсолютно, травы исключительно редки и торчат сухими пучками, как солома. Несмотря на гористую местность, я был на ровнейшей прямоугольной площадке, где-то метров 5 на 7. На ней разместились ровные стены, хаотично соединённые между собой, с проходами. Центр оставался свободным. Походило чем-то на недостроенный лабиринт. Кое-где были навесы, будто недостроенные потолки.
На мне была свободная рубаха из парусины - грязная и порванная, собственно, в таком же состоянии штаны и башмаки. Сам я был довольно чумазый, волосы отросшие, сальные.
Кажется, дело было ранним утром. Погода пасмурная, как часто бывает в моих сновидениях. Довольно сильно дул ледяной ветер, - я то и дело потирал ладони друг о друга, и пытался хоть немного согреть их дыханием. Жался к "стенам" - от них исходило слабое тепло. В местах, где были навесы вроде "потолка", лежала ткань, ящики, какая-то провизия.
Потом до меня дошло, что в этом месте я будто бы жил со своей семьёй - матерью, отцом и сестрой. Помню, они пришли в этот "недолабиринт", неся какие-то корзины, содержимое которых я, увы, не разглядел. Несмотря на то, что одеты они были ровно так же как я, и было реально холодно, они улыбались и даже выглядели счастливыми.
Мы немного пообщались, а потом отец напомнил, что пришло время мне идти на работу.
Иду я значит, вижу какой-то карьер - огромный, гигантский такой, круглый карьер. Но стенки его выделаны под некие ячейки, в которых работали люди. В ячейках этих сквозили какие-то проходы, что навевало мысль о целой системе ходов под землёй, наподобие муравейника. Потом, кстати, выяснилось, что карьер этот так и называли - Муравейником. Людей тут действительно было как муравьев. Я спускался по длинной лестнице, спиралью рассекающей карьер до самого нижнего уровня. Рассматривал людей. Одеты все были худо бедно. Возникало чувство, что на стенках карьера обосновали что-то вроде рынка - стояли обозы с товарами, туда-сюда сновал народ, кто-то что-то громко рекламировал, другие торговались. А вот во внутренних проходах уже располагались жилые ячейки и рабочие зоны, вроде цехов. Почти город.
Помню, проходил я мимо одной ячейки и остановился: сидел у стены человек в плаще, с накинутым капюшоном - лица не разглядеть вообще. А рядом с ним больших размеров таз, доверху заполненный странными существами. Не знаю, как их описать, - скорее, они едва походили на огромных личинок, длиною сантиметров двадцать. Жирные такие. Причём кожа и добрая половина внутренностей были практически прозрачными, разве что с сероватым оттенком. Какая-то часть органов были полностью серыми.
Человек в плаще брал с таза одной рукой такое существо, другой - втыкал в прозрачную, но толстую кожицу шприц. И постепенно лишал "личинку" внутреннего сока, сливая добытую склизкую жижу в рядом стоящие банки. А шкурки опустошённых личинок скидывал в бадью.
Зрелище было не из приятных.
Спускаюсь дальше, достигаю нужного уровня и нахожу "свой" сектор. Тут торговали черничным йогуртом, фасованным в необычные маленькие баночки. Собственно, этим мне и нужно было заниматься - я заменил маленькую пухленькую продавщицу с шикарными вьющимися волосами, и какое-то время продавал этот йогурт.
Через приличное время ко мне подбегает какой-то мальчонка, чумазый, маленький, нелепый, нескладный весь, в куртейке, что больше его в два раза, и слишком большом для него берете. Подбегает, значит, и в панике на каком-то необычном языке (который во сне я между тем понимал) сообщает мне, что нужно срочно явиться в такой-то храм.
В храм, к слову, приглашались только в том случае, если ты был родственником кого-то умершего, на время "отпевания".
Испытав шок, бросаюсь туда. Храм стоял довольно далеко от карьера, но я добежал минут за пятнадцать. Выглядел он, кстати, как римский пантеон, разве что капители колонн были более пышными, и многие архитектурные детали было отделаны золотом.
Внутри было много народу. Все молчат, склонив голову. В центре храма, на алтаре, лежат фотографии погибших. Фотографий было пять. На трёх - запечатлены все члены моей семьи.
Я тогда был в дикой ярости, напугал людей яростным воем, тряс всех подряд в попытках выяснить, как они умерли.
Мне было сказано, что убили их какие-то люди, одетые как военные, трое мужчин. Кто-то видел как они направлялись в одну пещеру.
В эту пещеру, к слову, почти никто никогда не ходит - считалось, что там очень опасно.
Ну а я,ослеплённый животной яростью, направился именно туда.
Пещера была хорошо освещена. Горная порода была песочного рыжего цвета. Находиться там было почему-то исключительно неприятно. Я ушёл достаточно глубоко и наткнулся на развилку. А между проходами стояло что-то вроде постамента с небольшой (в полметра) статуей, кажется, из бронзы.
Статуя нагнала первородной жути.
Это было какое-то индийское божество с множеством рук, судя по высунутому языку и клыкам - не очень-то и дружелюбное. Оно сидело в позе лотоса, с огромным пузом, вытаращив глаза. И будто смотрело прямо на меня. Руки держали сабли/копья/трезубцы/черепа/оторванные головы. А на шее - венок из живых белых цветов, причём свежих.
Дрожащее пламя факелов играло на бронзовом лице, создавая иллюзию того, что оно живое - и я невольно попятился.
В одном из проходов развилки послышались приближающиеся шаги и голоса. Не успел я понять что к чему, - вынырнули те самые парни в военном тряпье. Какой-то миг мы просто ошалело пялились друг на друга, затем почти одновременно накинулись. Я снова ощутил ярость, до дрожи в конечностях. Истошно вопя, завалил одного из парней и впился прямо зубами в его глотку.
Я чуть было не захлебнулся чужой кровью. Она заливала мне и рот, и нос, пока меня не оттянул другой парень и не отмудохал так, что я свалился тяжелым грузом наземь и стал отплёвываться, тяжело дыша. Тело с перегрызенным мною горлом уже перестало дрыгаться, это придало мне уверенности. Воспользовавшись короткой передышкой, я кинулся на обидчика, потирающего ушибленные кулаки. Третий попытался подключиться, но не смог: как бешеные собаки, намертво вцепившись друг в друга, мы катались клубком по земле. В конечном итоге я как-то умудрился заломать оппоненту руку и затем свернуть ему шею.
Пытался отдышаться. Не сразу заметил, что третьего нет. Попытался встать, но что-то пошло не по плану - ноги не слушались совсем, их будто парализовало. Хрипя, я плевался кровью , уселся, упершись спиной в стену, и уставился прямо в бронзовые глаза уродливой статуи.
Третий убийца не заставил себя долго ждать. Торопливые шаги - и вот он, явился, только уже сжимал в руке пистолет. Сразу же направил на меня.
Я не смотрел в его сторону. Изучать полные мёртвой холодной ярости выпученные глаза божества было куда интереснее.
Выстрел.
Темнота.
Пробуждение.
11.
тёмно-голубой, серыйА это было уже что-то очень странное.
Снится мне значит, какая-то неизвестная мне хата, вполне обжитая, уютная. Я в белой рубашке и брюках, даже с галстуком - прям при параде. Со мной в квартире была ещё девица с невероятно густыми волосами с закрученными локонами. Блондинка. Высокая такая, ухоженная, в платье. В общем, сказка, а не женщина.
Так вот судя по ощущению во сне, эта женщина была якобы моей сестрой.
И в общем стоит она передо мной, значит, - платье в крови, руки в крови, а на руках у неё, собственно, ребёнок, младенец со свежей пуповинкой. Не орёт, но живой. Женщина эта поднимает на меня свои большущие карие глазки, хлопает ресничками и бархатным, чуть подрагивающим голоском вопрошает: "И что будем делать с нашим сыном?"
Да, товарищи, я тогда не ослышался, и вы всё правильно прочитали: деваха во сне была моей сестрой и якобы родила от меня сына.
Чтоооо просто...
Но на этом самый смак не кончается. Даже только начинается.
Я, значит, на полном серьёзе начинаю втирать девочке, что этого ребёнка не должно было быть, что если мы не избавимся от него - у нас будут проблемы, да и у него жизни не будет, и всё в таком духе. Убеждённо так, уверенно втираю. Девочка в слёзы, но ребёнка мне отдаёт.
Я, не дрогнув ни единым мускулом, тащу ребёнка в ванную, набираю в какое-то облезлое ведро воды, и опускаю дитё туда.
Оно, ясное дело, умирает. Но на этом пи*дец не кончается, господа. Я тащу маленькое тельце на кухню, беру ножи и подвергаю механической обработке. Разумеется, закатав перед процедурой рукава белой рубашки.
При этом лицо моё было воплощением хладнокровия.
А теперь морально приготовьтесь к отъявленному пи*децу.
Закончив, я сваливаю то, что некогда было младенцем, - в унитаз, "порционно" - и с чистейшим пофигизмом на лице смываю.
"Сестра" тихонько завывает на заднем фоне.
После всех этих "процедур" она подходит ко мне и обнимает меня.
Я просыпаюсь.
Ваши аплодисменты моему больному сознанию.
12.
чёрныйВ этом сновидении я смотрел глазами волка.
Надо мной разверзлось абсолютно чёрное небо. С неестественным стальным блеском. Вокруг меня раскинулись дома. Пяти-десяти этажей. Сквозь лёгкий туман тускло светят уличные фонари. И редко - пара-другая окон в домах. Тоже очень тускло. И я точно знал, что там не было ни души.
Я стою на всех четырёх - твёрдо и стойко - прямо на пустом перекрёстке. По ровному асфальту, местами залитому фонарным светом, с очень тихим шелестом перекатывается сухой лист. Ветер перебирает мой загривок, мягко перехватывает дыхание. Отвожу морду в сторону. Потягиваю носом воздух. Из запахов остался мизер. Людьми совсем не пахнет. Словно их никогда и не было, а этот город - какая-то нелепая декорация.
В нос бьёт лишь острый, но очень приятный запах мокрого асфальта. Капля. За ней вторая. Начался дождь.
Вскидываю морду к небу. В горле клокочет. В районе груди разливается какое-то непонятное тепло, и раздаётся по венам, волнами, с каждым толчком мощного волчьего сердца. Это тепло пронзает кости, пробегает по коже, заставляет вставать дыбом шерсть. И с каждой такой тепловой волной проходит ещё одна - резко, едва уловимо, но очень ощутимо - волна холода. Что-то тяжёлое, но обволакивающее, как некая густая жидкость, облепило все органы изнутри. И в совокупности с этими ощущениями - ещё одно. Крепкий, очень тугой обруч, стягивающий горло. Всё сильнее, крепче, туже. Так, что воздух с силой выбивался из лёгких.
Вой - глубокий, громкий, но дрожащий и рваный - казалось, взмыл в небо, подобно раненой птице.
13.
тёмно-зелёный, серо-чёрныйСнился какой-то городок. Семиэтажки из белого кирпича чередовались с деревянными домиками. Городок был явно нежилой - кирпичи местами обвалились, дерево отсырело, покрылось мхом. Окна пустые, всюду пыль, мусор, битое стекло. Вокруг ни души. Улицы не были асфальтированы. Вместо дорог текли зеленоватые, мутные, дурно пахнущие речки. Где-то были болота. Кочки, кусты, пышная растительность. Я заходил в дома. Внутри всё выглядело так, будто это место когда-то давным-давно внезапно бросили: старая потемневшая и местами отсыревшая мебель, затхлое бельё, книги, лампы... Прочие вещи. Всё на местах, но под километровым слоем белой пыли, старое, мрачное.
А ещё на полу в каждой квартирке или домике лежали кучи медленно гниющего мяса. Это мясо не пахло, но медленно сгнивало, при этом выглядело оно так, словно было чем-то обработано. И что-то мне подсказывало, что эти кучи некогда были людьми.
Вокруг мяса стаями (реально стаями) кружили гигантские тараканы. Отвратительные и огромные создания, которые этим питались.
14.
красныйСнилось что-то странное. Будто сижу перед монитором, копаюсь в какой-то "альтернативной" сети, навроде "даркнета". Выход был не через браузер, а какую-то специальную программу, запросы вводились определёнными командами. Якобы благодаря этому был доступ вообще к любой возможной информации.
Я читал какие-то странные жуткие вещи и начинал ощущать всё нарастающую тревогу. На уровень тревоги также существенно влияло то, что эта сеть якобы связана с какими-то мистическими силами. Мол, если ты получаешь доступ в хранилище информации, то эти силы или существа, обитающие в хранилище, могут получить доступ к тебе.
Плюс в "даркнете" были какие-то специально обученные люди, отлавливающие местных пользователей, т.к. такой серфинг был незаконным и очень жестоко карался. Тяжесть наказания зависела от того, что именно ты успел узнать. Знаешь слишком много - смерть.
Но больше я трясся не от того, что ко мне в хатку могут ворваться "люди в чёрном", а от стойкого чувства опасности от чего-то "сверхъестественного".
Я связался с какими-то пользователями. Открылось окно диалога, люди начали обсуждать что-то мне непонятное. Было много странных терминов, и я хотел в этом разобраться. Беседа велась на английском языке. Кое-что я смог уловить. Суть была такая, что благодаря технике, основам кодировки и открывшемуся доступу к хранилищу информации, в теории можно добраться до... самого Бога.
Когда я это понял, стал происходить какой-то треш. Техника отказывала, вокруг меня стали ломаться вещи, и я явственно ощутил, что если сейчас сделаю что-то не то, - погибну.
Рядом со мной был аквариум. Не знаю какого хрена, зачем, - но я вытащил оттуда единственную рыбку и зажался с ней в углу комнаты. Всё утихло. Рыбка умерла, её было немного жалко, но я был жив.
На мониторе очень быстро мелькал непонятный набор символов и знаков.
Сон закончился.
15.
кремово-бежевый, белый, золотойЭтот сон я запомню надолго.
В отличие от остальных, он был со светлой, а не тёмной атмосферой. За всю свою жизнь я помню только пару подобных снов. Но оба меня потрясли.
Я видел во сне свою мать. Она была много моложе, словно ей лет двадцать. Её волос был светло-пепельным, а одежда бело-золотой. Там, во сне, она словно была ангелом во плоти, от неё даже исходило лёгкое свечение. Себя видел тоже намного моложе. Совсем ещё маленьким ребёнком.
Сон начинался в каком-то мне неизвестном городе, мы с матерью были в компании её знакомых, мне почему-то казалось, что это её коллеги. Остановились в какой-то гостинице. Она была тоже вся в светлых тонах, всё белое, лёгкое, изящное. Взрослые разговаривали на какие-то свои темы, я не слушал, ведь там я был совсем ребёнком, мне казалось, я всё равно не пойму о чём они говорят. Меня просто успокаивало, что мы не сидим в тишине. Меня угощали какими-то сладостями, вроде мармеладом, и я, сидя под боком у матери, пялился в окно.
Потом, позже, мы сели на поезд. Я оккупировал нижнее боковое сидение, ведь так удобнее смотреть в окно. Вагон был наполовину пустой. Внутреннее убранство выглядело слегка необычно. Не знаю как описать. Всё словно новое, что ли. Сидения не красного, а какого-то нежного кремового цвета. В воздухе витал приятный запах.
Среди пассажиров было много мужчин. Мне почему-то было перед ними очень неловко. Тогда мне казалось, словно я на их фоне выгляжу слабым, мелким и ущербным.
Попытался отвлечься, рассматривая пейзажи в окне. Тогда, в ту поездку, я почти не помню какими они были. Помню только что было много воды.
Ехали мы не долго. Мать взяла меня за руку и вывела в какой-то другой город. Мне он показался просто восхитительным. Небо здесь было не голубым, а с лёгким сиреневым оттенком. Было там ни жарко, ни холодно - лишь лёгкая прохлада, идеальная для меня температура. Дома невысокие, до восьми этажей максимум, и довольно далеко друг от друга расположенные, так что городок был невероятно просторным. Улицы полны деревьями, цветами и аккуратными кустиками, все дороги ровные. И вообще город словно дышал чистотой и какой-то простой роскошью.
Он не был слишком большим, и его всюду окружала вода. Где-то вдали я видел мост, очень похожий на Золотой мост Владивостока.
Вечерело. Мать пошла со мной к какому-то своему давнему знакомому, это был смуглый тёмноволосый мужчина в возрасте. Почему-то во сне мне казалось, что он чем-то похож на индейца.
Вроде как он был известен тем, что может многое сказать по... крови. И да, мы нашли его в обществе полицейских, в месте, где вроде как произошло какое-то преступление. Этот мужчина сидел рядом с уже подсыхающей лужицей и что-то говорил.
Я не слушал, я же ребёнок, я всё равно не пойму.
Но мне было очень интересно, как этот человек может что-то понять, глядя на кровь.
После того как они поговорили с моей матерью, я задал мучивший меня вопрос, и "индеец" подозвал меня к лужице крови.
Мне не казалось это страшным, или противным, или каким-то жутким. Когда я уселся рядом и стал вглядываться в жидкость, мне казалось, что во мне самом кипит кровь, и словно какая-то первобытная сила зовёт меня.
Потом мы с матерью пошли домой к "индейцу". Ему очень понравилось моё общество, он показывал мне много всяких штук, что-то рассказывал, чему-то меня учил.
Но нам нужно было с матерью снова уезжать, и я твёрдо решил, что когда-нибудь потом, когда подрасту и закончу учёбу, я приеду в этот город.
Я почему-то стеснялся спросить у матери, как этот город называется. Поэтому думал как-нибудь потом узнать его название.
Снова мы в поезде. Снова я на боковом сидении. Внимательно смотрю в окно.
И тут начинается невероятное.
Поезд движется, я вижу этот милый запавший в душу городок, а потом мы начинаем ехать по мосту. Мост был Огромный. Длинный. Светящийся какими-то огнями. В лёгких лиловых сумерках это выглядело волшебно. Но самое поразительное - чуть поодаль я видел край. В смысле, там резко начинался какой-то обрыв. И, не знаю как объяснить - казалось, словно этому обрыву не было конца, и словно вся земля, на которой мы живём, просто подвешена в воздухе. Серебристая вода аккуратным потоком спадала с этого края куда-то в бесконечную туманную пустоту цвета неба.
Когда мы проехали мост, я увидел следующий город. Он сильно отличался от предыдущего. И вообще от всех, что я когда-либо видел, что в реальности, что в фентазийных фильмах.
Мы ехали уже вроде не на мосту, но наша железная дорога была поднята, и словно тоже висела в воздухе. И все остальные дороги, являя собой какую-то невероятную неземную конструкцию, переплетались между собой, образуя причудливую разноуровневую сеть.
Над нами и под нами были местами участки земли, словно тоже висящими в воздухе, но закреплённые (не совсем понятно к чему) балочными конструкциями, уходящими далеко вниз.
Архитектура была просто невероятной. Особенно запомнились какие-то храмы из каких-то, опять же, неземных материалов. Таких роскошных, что у меня пропал дар речи.
Дома были тоже замысловатой, но очень красивой архитектуры, светлые, величественные, словно пристанище ангелов. Было очень много стекла, золота, серебра и какого-то блестящего чёрного металла, аналога которому я привести не смогу.
Всюду зажигались красивые огни приятных цветов.
Под нами местами было небо, а местами - зеркально чистая вода, ровно спадающая вниз.
Глядя на эту красоту, мне вдруг пришло в голову посмотреть на карту этого города. У меня был телефон, - я ещё подумал, мол, и как я раньше не додумался, я ведь таким образом смогу узнать где нахожусь.
Это был смартфон на вид такой, как у меня сейчас, но меню было абсолютно отличающимся. Я включил карты. И охренел. Нет, во сне это было абсолютно нормальным, но какая-то часть сознания, понимающая, что это сон, просто... была потрясена.
Я не знаю что это были за технологии такие, но карты были невероятно детализированными, и на ней в режиме реального времени отображалось движение всех транспортных средств. Грузовые и пассажирские обозначались по-разному. Мой поезд, в котором я находился, обозначался чуть увеличенным и светящимся изображением, будто специально для удобства восприятия своего местоположения.
Все здания на картах выглядели как миниатюрные копии, а не просто силуэты или планы.
Всё было подписано.
Но... знаете, всё вроде как написано русскими буквами, но было абсолютно мне непонятным, а местами в слове попадались какие-то неизвестные мне символы.
Тогда-то другая часть моего сознания, которая верила, что это не сон, а реальность, подсказала мне сделать скриншот названия этого города. Что я и сделал. Потом немного полистал карту к тому городу, из которого мы ехали, что понравился мне своей простой красотой. Его название гласило что-то вроде: "КIРIЕЛА". Я снова сделал скриншот и отложил телефон, уткнувшись в окно и внимательно разглядывая каждую деталь этого невероятного пейзажа.
Совсем рядышком на купейном месте сидела мама и общалась с попутчиками. Я не слушал содержания. Я же ребёнок, всё равно не пойму этих "взрослых разговоров". Но у мамы был просто ангельский голос, и он словно убаюкивал меня.
Я действительно уснул там.
И проснулся "здесь".
Вы можете считать меня глупым, но первым делом я полез в телефон, чтобы проверить, не осталось ли там тех скриншотов карты из волшебного сна, хоть и прекрасно понимал, что их там нет.
Я редко жалею о том, что проснулся.
В этот раз сожаление было действительно сильным.
16.
стальной серыйЯ был ребёнком лет где-то восьми. Плюс-минус.
Жил в каком-то странном поселении. Не деревня, но и не город. Не помню кроме себя там ни души. Слишком тихо, неестественно тихо. Дома все были как будто абсолютно пусты.
Это поселение располагалось в нише между высокими холмами, лежащими у подножья гор, окольцовывавшими местность широкой полосой. Редкие дороги были в хреновом состоянии, но выглядели так, словно их проложили относительно недавно - просто природа быстро одержала верх над маленькими проблесками цивилизации. Всё было поросшим пышными, ярко-зелёными травами, цветущими и резко пахнущими.
Чем дальше забредёшь - тем травы выше. По длине равнялись со взрослым человеком.
Деревья высокие, с пышными сочными кронами, причудливыми кривыми стволами, слишком ветвистые и... странные. Будто застывшие статуи каких-то уродливых древоподобных существ. В их коре можно было увидеть что-то похожее на обездвиженные, но будто живые морды с неприятным оскалом. Их мощные корневища толстыми змеями вгрызались глубоко в землю, в горные породы, и расползались вширь, отвоёвывая территорию. Тем не менее, хоть деревьев вокруг было очень много, они все стояли поодаль друг от друга, не образуя леса и позволяя небу цвета тёмной стали спокойно укрывать собой, как одеялом, всю долину.
Одеяло это было как будто холодное. Такое же ледяное, как стальная пластина, лежащая в вечной мерзлоте и будто впитавшее в себя холод.
Дули ветра. То слабо, ласково теребя волос, то сильно и мощно - выхлёстывая длинными травами, будто розгами, всё твоё тело.
Они протяжно выли в ущельях ближайших гор, и вой этот переворачивал всё нутро, ибо походил больше на агрессивные стенания неведомых существ.
Помню, как гуляю по всей этой долине, изучая её вдоль и поперёк, как лазил по горам, раня об острые камни детские ладони.
Помню как натыкался раз за разом на каменные руины, неизвестно как державшиеся на крутых неровных склонах.
Помню как нашёл более-менее уцелевшее каменное здание, на стыке двух гор, прямо над ущельем. Большое, длинное, многоуровневое, с виду похожее на какой-то странный лабиринт. Своей кладкой он напоминал средневековые замки. Ветер свистел между пустыми глазницами оконных и дверных проёмов. Конечно же я полез прямо туда. Бродил по этажам, по длинным холодным коридорам, тёмным комнатам. Каждый шаг, шуршание одежонки, моё дыхание и даже просто сердцебиение - я слышал слишком отчётливо. Слышал даже как кровь шумит в голове. Как пульсирует моя сонная артерия. Казалось, всё это отдаётся в пространстве гулким эхом.
Там было слишком много лестниц. Слишком много. И непонятного назначения плато, на которые выйти можно было как на балконы - только вот балконы являются частью зданий, а эти плато, будто вырубленные в скальной породе, можно было назвать продолжением, но отнюдь не частью этого здания. Слишком просторные. Слишком ровные. Идеально ровные. Несмотря на то, что поверхность плато принадлежала камню - она не была пористой.
Само совершенство. Слишком величественное и жуткое совершенство.
Выйдя на особенно просторное плато, я обнаружил, что уже стемнело. Небо цвета стали превратилось в насыщенный чёрно-синий бархат, усыпанный бриллиантами. Всё так же завывал ветер. А за моей спиной, из сквозного входа в здание, подпевали ветру жуткие неестественные голоса, что-то неразборчиво бормотали и напевно шептали. Будто какой-то странный церковный хор. Негармоничный и иррациональный.
Вслед за первобытным страхом меня вдруг окатило волной безмятежности. Окунуло в море полнейшего спокойствия. Я уселся прямо на холодную поверхность плато и созерцательно уставился на звёзды.
Что-то перевернулось внутри. И в груди основательно поселилось чувство, будто я нахожусь там, где надо.
Будто это мой Дом.